Илья с женой переезд и новое назначение не обсуждал. Поставил перед фактом. Решил: как будет, так и будет. О том, что это может не кончится добром думать не хотелось. Полагался на её любовь и свои чувства. И вот сейчас найдя дрожащие руки жены, забрав в свои ладони и улыбнувшись: - Не дрожи, малышка, прорвёмся, - шептали на её ушко его горячие губы.
- Не волнуйтесь вы, Лизавета Ильинична. Так понравится, что уезжать не захотите. - Обрадовал сомневающуюся женщину прапорщик. - Народ и на второй и на третий заход остаётся.
Она поймала виноватый взгляд бездонных глаз мужа и успокоилась. "Чего, в самом деле, дрожать-то, как замёрзший попугай на жёрдочке, он рядом, и это главное. Зачем ей все блага цивилизации без него. А тут будем вместе, утром, вечером и даже днём - в обед, его нетерпеливые руки будут гулять по моему телу". Несмотря на мороз, на берегу ждали. Вездеход выскочил на кручу, и офицеры побежали рядом, сопровождая машину до штаба. Илья, подмигнув ободряюще жене, вышел. Николаевич следом. Лиза с Тимкой смотрели сверху в низ на движение вокруг, ловили любопытные взгляды и ждали. Отцепили "Буран". Николаевич забрался в кабину и "гтска" пошла дальше к одному из домов проживания офицеров.
- Дом номер один, - показал прапорщик на приближающееся строение, - дивизионным народом именуемый ДОСом.
- А почему дома не в одном месте стоят, а разбросаны по территории? - не удержало от вопроса любопытство Лизу.
- От пожара. Запросто сгорит весь городок. Да и строили, думаю, так, где лаптик земли подходящий для строительства нашли там и поставили строение, болота кругом. Топи.
- А так не скажешь, ровно всё, похоже на поле, - вытянула она ручку в белой варежке в сторону белых равнин.
Тот качнул, в нахлобученной на самые глаза шапке, головой и подтвердил ещё раз свои слова:
- Зимой да, летом топь.
"О! Раз топь, значит комаров прорва?" - сразу пришло Лизе на ум.
- Комары же съедят или они тут за зиму вымерзают?
Прапорщик подтвердил:
- Ни черта им кровопийцам не делается, жрут нас собаки и ещё как.
- Как же жить? - вскинула она на него глаза, обрамлённые волшебными ресницами.
Прапорщик охотно делился опытом:
- Мазаться будете. Привыкните. Человек единственное животное, которое привыкает ко всему. К тому же комары - это ерунда. Страшна мошка, та просто зверь.
- Ужас! - завопил Тимка. - Я не хочу кормить комаров.
- Вот и добрались. - Улыбнулся прапорщик, тормозя у подъезда. Машина высекла гусеницами фонтан снега и застыла. Николаевич спрыгнул на снег. Тимка рванул следом, но Николаевич остановил. - Не спеши Тимофей, я тебя сам сниму, только маму провожу.
Тимка и не возражал. Он совсем не против, посидеть лишних пять минут в такой махине, неизвестно когда ещё доведётся прокатиться. Александр Николаевич помог им выбраться из железного монстра и перенести вещи. Тимке не стоялось на месте, и он понёсся вверх по высоченным широким ступеням. Прапорщик пытался перехватить его, но он вырвался и убежал. Заведя по высоким ступеням в утеплённый просторный подъезд на четыре квартиры Лизу, он погрозив Тимке посоветовал не шалить и, открыв крайнюю дверь, пригласил:
- Заходите, не стесняйтесь. Это квартира командира. - Подбадривал он их. - Мебель тоже кое-какая есть. Продукты в кухне. Мы паёк занесли вам туда. Ну, устраивайтесь, осматривайтесь и обживайтесь.
Лиза поблагодарила. Тимка тоже что-то такое промычал. Прапорщик откланялся.
С осмотрами Лиза решила обождать. Устали за время дороги и мечтали только о ванне, хорошем ужине и отдыхе. Не успела прийти в себя она от дороги и переполняющих её впечатлений, как пошли гости. Приходили жены офицеров, неся еду, постельное белье, посуду и предлагая помощь. Офицерское братство подставляло плечо и помогало выживать практически по всем дорожкам службы. Так уж устроена большая часть военных, если погибать, то вместе, а жить, то всем. В этом братстве, как правило, не приживаются те, кто сами за себя. В прорыв кидаются все.
Тимошка сразу же, найдя себе занятие, прилип к окну, выглядывая бегающих по снегу стаю белых куропаток.
- Ма, смотри, курочки…
- Это куропатки, - поправила Лиза.
- А их едят?
- Какой ты кровожадный, - пристыдила его она.
Тимка захлопал ресницами:
- Мы же нормальных кур едим, почему же этих нельзя?
Теперь Лиза просто возмутилась такому подходу сына к природе.
- Тебе, что есть нечего? - резко сказала она.
Он тут же пошёл на попятную и заюлил:
- Не сердись, я просто так спросил, пусть себе бегают.
Илья пришёл только поздно вечером, когда не дождавшийся его Тимка, переполненный от головы до ног впечатлениями, уже спал. Усталый и возбуждённый, поужинав, он, посадив жену на колени, тихонько пел. Лиза давно привыкла к его этой странности. Положив, голову на его широкое плечо дремала, ожидая своего часа.
- Тимка ждал? - первое о чём спросил он.
О! Её время. Теперь сон с неё как рукой сняло…
- Очень.
Он крякнул и принялся оправдываться.
- Поверь, не мог, малышка, прийти раньше. Дивизион оказался тяжёлым. Как он?
Она улыбаясь рассказывала:
- Не переживай, он же понимает, что служба. Куропаток всё под окном считал и рассказывал о нашей поездке на вездеходе.
- Да, впечатлений ему на месяц, - согласился Илья. - Ты-то как, девочка моя?
Лиза чмокнула его в плечо.
- Нормально.
- Не замёрзли? - всё же уточнил он.
Лиза сразу успокоила:
- Не волнуйся, здесь теплее в доме, чем на материке. Смотри, я раздетая хожу. Ты устал? Давай я помогу тебе раздеться, и пойдём купаться, горячей воды сколько угодно. Да, и спать пора. Не переживай ты так, Илюшенька, всё получится. У тебя сильный характер и умная голова.
Он влюблёнными глазами посмотрел на жену. Его девочка всегда на его стороне и всегда готова подставить своё худенькое плечико под его проблемы.
- Ты права, цыплёнок, будем радоваться, пока жизнь нам улыбается, а там, как получится.
Чуть позже, пододвигая жену к своему горячему телу, он шептал.
- Малыш, тебе страшно было смотреть на эти льды и снега?
- Немножко, по началу, - сказала она смущаясь.
- А потом? - уточнял он.
Она сказала то, что ему так хотелось услышать.
- Ты же рядом, большой сильный и горячий, неужели не согреешь меня, растопив мой страх.
- Ах, ты хитруля. Я думал тебя до сих пор трясёт, - возбуждённо сопя, он подгрёб её под себя, стараясь не оставить без поцелуя ни одного места её шёлковой кожи. - Как я люблю, это маленькое ушко, вздёрнутый носик, пухленькие губки. Твои розовые бутоны сосков жгут руки. Мне ночи будет сегодня мало, даже полярной…
- Оставь чуток на сон… - посмеивалась она.
Потихоньку освоились, попривыкли. Пошили унтайки, приобрели пуховые варежки, навязали тёплых свитеров и шарфов, оделись в песцовые шапки и теплые "полярки", - это меховое пальто на цигейке с чёрным специальным для севера верхом.
Полярная ночь, не привычное состояние. Помучившись, подошла к окну. За стеклом падал тихо, тихо снег. Так тихо и медленно, что ей хотелось поторопить. Сколько он пропадает: день, два… Завалит окна, двери. Его будет много - много, так много, что страшно. Он будет рыхлым и пушистым, а значит опасным. Не дай Бог сойти с тропы и провалиться. Ужас какой! Но детей такими страстями и морозом не удержать, вскоре и Тимка со всеми вместе гулял по дорожкам с натянутыми по бокам канатами. Было даже и такое, что, ослушавшись запрета уже освоившихся здесь ребят, полез, куда ему хочется, и провалился в сугроб с головой. Отрывали лопатами, предусмотрительно воткнутыми у каждого подъезда, еле успели откопать, высота снега, как ни как 1,5 метра. Напугался, даже от страха реветь не мог, больше, правда, от каната не отходил.
- Чего тебя туда понесло? - ругалась, целуя его Лиза.
- Пушок от птички красивый увидел, - ревел Тимка. - Вон там.
Уже отходя, она пообещала ему страстей:
- Отец вот тебе задаст вечером горяченьких.
- Ма, не говори ему, - взмолился мальчишка.
- Я бы с радостью тебе посочувствовала и помогла, но боюсь, уже доложили ему о ЧП нашем.
- Кто?
- Тот, кто помогал тебя отрывать.
Илья не мелочился, ввалил обоим. Одному за дурь, другой за бесконтрольность.
Тундра
Зима, до чёртиков надоевшая всем, отступала, хотя и весны Лиза тоже боялась, не известно ещё, как оно там будет в топях, зимой уже пообвыкли. А так весна сломает лёд, вскроет реку и разольёт бушующие воды на всём протяжении до Норильска. И всё-таки радовались теплу и солнышку, как выпускницы белому платью. Наконец-то и сюда, в эти северные края сунуло пальчик солнышко - пришла весна, - вывалил на площадку перед домом народ. Самое яркое и долгожданное время года. Всего 5–6 недель северная весна, но тем неповторимее каждый ее этап - вид оттаивающей теплой земли, зелени. А когда в апрельскую нежданную оттепель дождь начал сечь сугробы, из-под снега показалась трава, свежемороженая, прошлогодняя. Не успела пожелтеть, засыпало снегом, и вот получился весенний сюрприз… Первыми ее заметили дети. Срывали бережно, как подснежники. Тимка принес и поставил в стаканчик.
- Ма, я весну раскопал, - вопил, восторженно, он.
- Бог, мой, - прижала Лиза к груди травинки. Зима была такой длинной, что воспоминания о зелёной траве и цветах терялись в памяти, как в другой жизни. - Где ты взял?
- Мы целую полянку откопали, - дарю. Надо засушить и бабушке послать.
Лиза смеётся: