- А где он историком был? - спросил Давид, принимая из рук матери тарелки с серой кашей-размазней.
- В институте преподавал историю. А мама учителем музыки была, - Артем тоже принял тарелку, сунул в нее алюминиевую ложку, зачерпнул каши и лизнул ее языком. Каша оказалось почти безвкусной, но съедобной.
- Вот и мой Додя музыкой займается, - подала голос Роза, - на скрипке играет. В меня таки пошел. Может, поговоришь с мамкой, шоб она моего Доденьку учила? А то в его консерваториях учителя шибко дорого берут.
- Ну мама, - Давид в сердцах бросил ложку в тарелку. - Ну шо ви на самом деле? Мама Артема погибла в авиакатастрофе. Да и разве можно вот так у человека просить?
- Что это? - Роза вышла на середину кухни и поставила руки в боки. - Как столоваться у нас, так, значит, можно, а как просить - таки сразу нельзя? Между прочим, карточки тока на тебя дают как на учащегося. А тебе питание усиленное надо. Болявенький ты у меня. Тебе молоко и мясо нужно. Молоко нынче почем, знаешь? Вона картоху вчера на рынке купила, по двадцать червонцев за кеге, а она вся в дырках. А хорошая таки вообше по полтиннику.
- Мам, я знаю все, - вздохнул Давид. - Говорил я вам, шо нужно мне в училище идти, на слесаря. И на работу на завод. Ви же сами не захотели!
- Какие слесари, Доденька! Ох, Елохим адирим, тебе музыку надо учить. Ты у меня талант! Вей ме, когда же наконец ихней коммунизьм победит и жить станет лехше? Давай, Фима, садись за стол, кормить буду.
========== Глава 11 ==========
Несмотря на недоверчивые взгляды Розы и необычную обстановку, у Артема было странное чувство, что он дома. Это чувство не покидало его с тех самых пор, как он впервые попал в прошлое. Он не был любителем старых фильмов и об этом времени почти ничего не знал, но все, что он видел и слышал сейчас, было ему близко и знакомо.
По настоянию Розы, Артем проводил Давида до консерватории, а сам пошел шляться по улицам. На последние копейки, завалявшиеся в кармане, он купил кулек семечек у старушки на рынке и пошел бродить по городу дальше.
- С-с-с… - остановил его на узкой улочке свист. - Эй, Псих! Здорово, - на плечо Артема легла тяжелая рука. И снова, как и тогда вечером, по спине у него пробежал неприятный холодок.
- Здорово, Шнобель, - Артем нехотя повернулся в сторону знакомца.
- Мы тебя обыскались вчера. Остановились у кондитерки, смотрим, а тебя с нами нету. Думали, мусора замели, - Шнобель нагло запустил руку в кулек с семечками и кинул горсть в открытую пасть.
- Я просто обратно во двор мотанул, - ответил Артем. - Как лавку-то, обчистили?
- Не-а, - Шнобель выплюнул очистки на мостовую. - Встретили одного фраера, а у того в кошельке двести червонцев. Купили на них самогона да пошли опять к Катьке Рыжей на хату. Ты где сам-то остановился?
- Да у знакомых, - соврал Артем и посмотрел на часы. Время было без четверти три, и ему пора было возвращаться обратно к консерватории за Давидом.
- Ого! Неплохие котлы, - кивнул на часы Шнобель.
- Да по случаю достались, - пожал плечами Артем, думая, как от него отделаться. Но Шнобель сам, оказывается, торопился.
- Слушай, мне идти надо. Меня тут недалеко краля моя дожидается. Если чо, знаешь, где нас найти, - он снова сунул руку в кулек с семечками и быстро побежал вниз по улице.
Идя в сторону консерватории, Артем пытался понять, почему ему так неприятны это мелкие хулиганы. Он никогда никого не боялся. В своем времени он спокойно ходил по ночам и не раз попадал с дружками в разборки. Когда же он встречал компашку Пысы, в его душе начинала шевелиться скользкая и холодная змея страха.
- Артем! - прервал его размышления Давида. - Ну де ты ходишь? - Давид бежал к нему по ступенькам консерватории, размахивая на ходу футляром со скрипкой. - Я тут уже три раза вниз-вверх поднялся.
- Да знакомого встретил, вот и заболтались, - Артем достал из кармана леденец на палочке, завернутый в тонкую прозрачную пленку. - На, вот… - он смущенно сунул "Петушка" в руку Давида. Когда Артем увидел это простое лакомство у бабки с семечками, то, не задумываясь, купил. Причем в тот момент он точно знал, что конфета для Давида.
- Ой, - глаза Давида вспыхнули неподдельной детской радостью. Он развернул конфету и тут же засунул ее целиком в рот. - Шпашиба, - прошамкал он и потянул Артема в сторону главной дороги. - Представляешь, сегодня мне дали такую сложную партию. Я ее разбирал с преподавателем три часа, а потом мы с Женечкой пробовали играть дуэт, - Давид лизнул конфету и протянул ее Артему, - хошь?
- Не, сам жуй, Паганини, - ухмыльнулся Артем, оттолкнув его руку.
- Как хошь, - пожал плечами Давид и лизнул конфету, - ты Паганини знаешь?
- Знаю, - кивнул Артем, - мама мне много кого играла. Правда, она была пианисткой. Я тоже учился музыке, но на гитаре. Самое нелюбимое в музыке знаешь что?
- Сольфеджио, - хором сказали оба и засмеялись.
Выйдя за пределы города, Артем сделал шаг в сторону оврага, где стоял барак, но Давид притормозил его за рукав футболки.
- Пойдем скупнемся? Жара страшная. Я таки все занятия об этом мечтал, - улыбался Давид.
- И не думай! - хмыкнул Артем. - Мне твоя мать приказала быть твоим охранником и следить за тобой. Так что дуем до дому.
- Ну Темочка! - Давид сдвинул брови домиком. - Ну пожалуйста! Мы по-скорому. Один раз купнемся и домой. Мама даже не заметит, шо мы задержались.
- Ну только если быстро, - кивнул Артем. Он тоже устал от жары и был не прочь ополоснуться.
В его времени эта речка ушла под землю. На том месте, где она текла, построили парк с бетонными ямами прудов. А в прошлом на этом месте был самый настоящий лес. Он шел широкой полосой вдоль дороги и заканчивался где-то за деревушкой.
Ребята прошли по лесу и, свернув с тропинки, оказались на берегу реки. Река в ширину была в несколько метров, а ее берега были покрыты мягкой молодой травой. Давид снял легкую серую ветровку, положил ее на траву и на нее же аккуратно опустил футляр со скрипкой.
Его тело оказалось не худым, а скорее жилистым. На руках, плечах и животе под белой полупрозрачной кожей перекатывались небольшие бугорки мышц. Ноги были длинными и стройными. Из-за копны черных вьющихся волос голова казалось слишком большой. Фигуру портили только длинные свободные семейные трусы.
- Чего расселся? - спросил Давид. - Скидавай одежу! Пошли купаться!
Давид кинулся в воду, а Артем так и остался лежать на траве. Не то чтобы он стеснялся Давида. Просто он боялся вопросов о его странном для того времени нижнем белье в виде трусов боксеров "Кельвин Кляйн" и носков "Адидас".
- Ну чего ты не пошел купаться? - Давид плюхнулся рядом с Артемом на траву и, встряхнув волосами, обдал его дождем брызг.
Артем обернулся и встретился с ним глазами. На бледных щеках Давида играл легкий румянец. С длинных мокрых волос по плечам и спине стекали тонкие струйки воды. Карие, почти черные глаза смеялись, и в них играли лучики весеннего солнца. Давид улыбался такой чистой и светлой улыбкой, что Артем не удержался и улыбнулся ему в ответ.
- Шо лыбишься? - спросил Давид и сунул мокрую руку в кулек с семечками.
- Ты на бабу похож, - хмыкнул Артем.
- Знаю, - Давид звонко рассмеялся. - Мне и мама говорит, что был бы девкой, от парней отбоя не было бы. Слушай, - Давид серьезно посмотрел на Артема, - а ты целовался с девушкой?
Артем хотел было сказать правду, что, мол, и не только целовался, но вовремя остановился и сказал:
- Целовался.
- И как оно? - Давид плюнул шелуху от семечек в траву и подвинулся ближе к Артему. - Это правда, шо приятно?
- А ты чо, целка, что ли? - вопросительно поднял брови Артем.
- Кто? - в свою очередь не понял Давид.
- Ну, не целованный, что ли? - пояснил Артем.
- Ага, - кивнул Давид, - я просил Зойку, чтобы она меня научила, а она говорит, шо я ей таки как брат. Слушай… Только не серчай… - замялся Давид. - А научи меня целоваться?
- Ты охренел совсем! - рявкнул Артем и отодвинулся от Давида на полметра.
- Тебе трудно, што ль? - по-детски надулся Давид. - Никто про то не узнает. Зойка сказала, шоб я на помидорах учился. Так я в том лете столько помидоров за то съел, что сипью покрылся. Мне просто интересно, получается у меня уже или как.
- Так их не жрать надо было, - засмеялся Артем, но в этот момент лицо Давида оказалось рядом с его, и мягкие губы скрипача коснулись его губ.
- Еш леха, лах ейнаим яфот, - тихо сказал Давид, отстранившись. Его уши и щеки покраснели, и он уткнулся носом в свои сложенные на траве руки.
- Ты чего это? - растерянно пробормотал Артем.
- Глаза у тебя… красивые, - не поднимая головы, ответил ему Давид.
До барака шли молча. Давид брел впереди, опустив вниз голову. Артем все еще не мог переварить случившееся у реки. С одной стороны, ему было странно, что его поцеловал парень. С другой стороны, он ловил себя на мысли, что не видит в Давиде парня. Ведь именно поэтому он и купил ему этого "Петушка". Возможно, это случилось из-за его внешней схожести с девушкой. Или Артем просто видел в нем большого и наивного ребенка.
- Только мамке не говори за то, шо было, - вывел его из задумчивости Давид.
- За что? - не сразу понял Артем.
- За то, шо в речке купалися, - улыбнулся Давид своей детской наивной улыбкой.