Выйдя из подъезда, Костя закурил. Осветил акулью пасть ночи, пытавшуюся его проглотить. Горестно вздохнул, спускаясь на тротуар. Занятый мыслями о Саше, жалея себя, Костя не услышал подкравшейся беды в лице Тютрина. Он возник из ниоткуда, оскалился в желтозубой улыбке и нанес Косте пару серьезных ударов по корпусу. Сигарета выпала, продолжая тлеть на затягивающемся ее жизнью асфальте. От полученных ударов Костю согнуло пополам. Он хватал воздух широко открытым ртом, потому что дышать стало нечем. Потом его подкосило, как серпом. Тютрин сбил Костю с ног и слегка попинал. Он не испытывал удовольствия от наносимых ударов, поскольку Костя даже не попытался от них прикрыться, будто ему было все равно.
Тютрин сел на корточки рядом с Костиной головой.
– В курсе, за что? – спросил.
Костя глазами ответил, что понимает.
– Но я не мразь, как ты, наверное, считаешь, – продолжал Тютрин, – и отвезу тебя домой. Где ты живешь? Да не мямли ты. По зубам я не бил.
Костя назвал адрес. Тютрин помог подняться ему и дойти до машины. Он не уехал, чтобы насладиться безоговорочной победой, поджидая Костю, уверенный, что ждать придеться недолго, и, как победитель, проявил великодушие, что случалось с ним редко.
Костя откинулся на спинку сиденья, горько улыбнулся.
Тютрин заметил его улыбку, выруливая на проспект.
– Поговорим? – предложил он.
– О чем? – нехотя ответил Костя.
– О ком, – поправил его Тютрин.
– Оно тебе надо? Ты же победил.
– Сомневаюсь, что ты просто так откажешься.
– Не сомневайся.
– Слабо стало?
– На слабо меня не лови. Я не живу по понятиям.
– Так просто отступишься?
– Ты же этого хотел?
– Ну да. Но, сдается мне, темнишь ты что-то, – предположил Тютрин. – Ты же любишь ее!
– Видимо, не ее, – задумчиво произнес Костя, – а свою любовь к ней.
– Я ж говорю, что темнишь, – подловил Тютрин.
– А ты любишь? – в свою очередь, поинтересовался Костя у него.
– Больше жизни! – последовал ответ.
– Незаметно, – усмехнулся Костя.
– Что смешного? – не понравилась Тютрину реакция Кости на его слова. – Это у тебя сложные схемы взаимоотношений, поэтому и проблемы с Сашей. У меня все просто. Я – мужчина, я решаю. Избавляю ее таким образом от мыслей. Она не должна думать и размышлять, а следовать за мной обязана, чувствовать силу и защиту…
– То-то ты, я смотрю, защищаещь ее, – перебил Костя, – кулаками и разбоем.
– Ну твой вариант вообще отстой, – хохотнул Тютрин, – превозносил небось ее до небес, относился, как к королеве, вот она и посчитала тебя недостойным ее величия. Бабу нужно держать в узде и страхе, тогда она как шелковая. На собственном опыте убедился. Тоже поначалу, как ты, обожествлял, не Сашу, тварь одну из прошлой жизни. В благодарность она отправила меня на курорт в ИТК-15, а сама свалила куда-то в Европу.
– Не повезло, – посочувствовал Костя.
– Наоборот, – возразил Тютрин, – мозги на место встали. Бабам нельзя верить, тем более доверять. Рано или поздно они обязательно предадут тебя, как бы ты к ним не относился. Нас они вообще за людей не считают, мы слишком примитивны, видишь ли, для них. Не умеем угадывать их желаний по первому взгляду, не спешим, впрочем, ты ощутил это на себе. Сначала же интересно Саше было с тобой? Что изменилось? Не я причина, поверь. На моем месте мог оказаться абсолютно любой. А я тебе скажу. Бабы не ценят нашего внимания к ним, им буквально плевать на то, что мы устаем, к примеру, на работе. Они же тоже работают. Это я про твой случай. Ты устал. Саша не хотела видеть тебя уставшим. Ей подавай приключения, развлечения, удивления… Я тебя понимаю, с одной стороны, но с другой, хоть убей, понять не могу. Она вытирает о тебя ноги, а ты по-прежнему, как идиот, заглядываешь ей в рот. Да послал бы куда подальше, она сама бы прибежала. Без обид.
– Я – не ты, – сказал Костя печально.
– Вот именно, – заметил Тютрин. – А жаль, – добавил, усмехнувшись.
За разговором дорога показалась быстрой. Тютрин проехал здание 25-й поликлиники по правую сторону и рынок "Максимус" по левую, когда Костя глянул в окно. Через две минуты машина остановилась у подъезда девятиэтажки, в которой жил Костя.
– Надеюсь, мы больше не увидимся, – сказал ему на прощание Тютрин и добавил: – Ты же сам сказал, чтобы я не сомневался.
– Я соврал, – вылезая из машины, буркнул Костя.
– Смотри, в следующий раз я не буду таким добрым, – предупредил Тютрин.
– Я буду готов, – произнес Костя.
– Странный ты… Приятно после меня пользоваться объедками?
– А тебе… после меня?
– Я все же был задолго до тебя.
– Тут можно и поспорить. Спасибо, что подвез, – закончил разговор Костя и, не оборачиваясь, зашагал к подъезду.
– И тебе не хворать, – пульнул в спину Тютрин. Он перегнулся через сиденье, чтобы закрыть дверь, которую Костя не закрыл, нажал педаль газа и задним ходом, иначе никак из-за узкого пространства, выехал на проезжую часть.
Костя сел на скамейку, закурил. Ночь обняла его из-за спины путаной, проверяя на чувства. Он ощущал ее руки на своей шее и щеках буквально. Выбросив окурок, стряхнул их, как перхоть, брезгливо скривившись, и забежал в подъезд.
Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Юльку, Костя осторожно вошел в квартиру. Дверь в комнату, где спала сестра, была закрыта, что давало возможность включить в прихожей приглушенный свет и спокойно раздеться. Костя снял куртку и повесил ее на крючок у стенного шкафа, снятую обувь поставил справа от входной двери, заменив на сланцы, после чего выключил свет и прошел на кухню. Прикрыв дверь, щелкнул выключателем. Неубранный стол заставил его тяжело опуститься на табуретку рядом. Два пустых стаканчика, пустой пакет от вина, недоеденная закуска на тарелках, обертка от шоколада недвусмысленно заявляли, что Юлька несколько расслабилась и в комнате спала не одна. Что ж, она имела право. Жаль, что в кухне не было дивана, не пришлось бы никого беспокоить. Впрочем, для дивана не хватило бы места, даже для топчана из-за слишком узкого пространства, выделенного архитектором под кухню данной квартиры.
Костя выбросил все ненужное со стола в мусорное ведро под мойкой, тарелки с остатками закуски поставил в холодильник, влажной тряпкой вытер стол и вышел на балкон покурить. Он слишком много курил и знал это. Мог бросить в любую минуту (как-то не курил четыре года), но не хотел. К тому же не считал необходимым отказываться от курения из-за якобы смертельного вреда, причиняемого сигаретами его здоровью. С первого дня рождения человек, не успев и голос подать, а уже пища для невидимых глазу червей, живущих в нем и на нем, размножающихся и жрущих онлайн. Так что смысла бросать курить, как некоторые его знакомые, Костя не видел. О Саше он не думал. Кроме опустошения внутри, Костя ничего не чувствовал, даже боли от Тютриных ударов.
Покурив, он вернулся в кухню и застыл на месте. На табуретке, на которой недавно сидел он, расположилась, откинувшись спиной к стене и закинув ногу за ногу, незнакомая ему девушка, одетая в его рубашку с закатанными рукавами. Костя вдруг ощутил себя персонажем "Твин Пикса", потому что в действительности эта девушка не могла находиться в этой кухне, ее вообще не должно быть здесь. Хотя, если честно, девушка отличалась приятной внешностью и несомненной привлекательностью.
– Привет! – сказала она.
Голос ее показался Косте волшебным. От него защекотало в горле.
Девушка не сводила с него глаз, как и Костя с нее. Он все еще пребывал в замешательстве и нерешительно топтался на месте, не произнося ни звука. Что делает незнакомка на его кухне? Откуда она взялась? Или это Юлька превратилась в кого-то, как в голливудских фантастических фильмах?…
– Не стойте. Присаживайтесь, – помогла Косте девушка, и он последовал ее совету, сел на табуретку напротив. – Я – Людочка, – представилась она, – а вы Костя, правильно? Я подруга вашей сестры.
Костя вздохнул с облегчением. Никаких людей-Х, и то хорошо.
– Мы тут немного покутили, – продолжала Людочка. – Это я к тому, что стол чистый. Вы, наверное, убрали. Мы, простите нас, не успели.
Вот все и объяснилось. А как приятно слушать ее голос, словно бальзам на душу каждое слово, выпархивавшее из уст Людочки. Надо же, Людочка, а не Люда или Людмила. Почему? Но он не спросил.
Людочка рассказывала, как она с Юлькой пришли сюда, и Костя не хотел прерывать ее.
Она не смогла уснуть. В гостях Людочка, если оставалась на ночь, всегда плохо спала, зато она представляла свою скорую встречу с Костей, но не ожидала что та произойдет настолько скоро.
Звук открываемого дверного замка заставил вздрогнуть Людочку и напрячься. Уж не бандиты ли грабители вламывались к Юльке? Она даже пыталась разбудить подружку, но безрезультатно. Потом дверь открылась, послышались шаги, сновавшие туда-сюда, тихие, осторожные, можно сказать, даже вежливые. Точно не бандиты. Да и откуда им взяться в нашей цветущей солнечной безопасной стране? Их же всех расстреляли еще в 1990-х! Это, однозначно, Юлькин брат!
Людочка застыла недвижимо, ни жива ни мертва. Ее переполняло желание, словно вода в ванне, выскочить из постели, подбежать к Косте и… и… и…
Сердце бешено требовало свободы, стуча в стенки груди, как незаконноосужденный узник-революционер, распевая Интернационал во весь голос.
Это шанс, и еще какой, дарили Людочке небеса познакомиться с Костей. Как никогда вовремя, потому что всему в этом мире свое время.