Роуз давным-давно усвоила, что этим термином Мэгги обозначала те многочисленные способы, которыми окружающий мир сбивал ее с толку, озадачивал, наносил очередной удар. Полнейшая неспособность к обучению подрезала крылья и сводила на нет все усилия сестры. Числа приводили Мэгги в ужас, и подведение итогов в чековой книжке было обречено на провал. Чем бы она ни начинала заниматься, в итоге непременно оказывалась в баре, где собирала вокруг себя толпу подозрительных типов… а потом Роуз являлась ей на выручку.
- Прекрасно. Все уладим утром, - решила Роуз.
Мэгги зябко обхватила себя руками и встала, тощая, синяя. Дрожа от холода. Ей действительно следовало бы стать актрисой. Жаль, что такие драматические таланты тратятся на выклянчивание денег, туфель, а иногда и приюта у родственников.
- Со мной все о'кей, - заверила Мэгги. - Постою здесь, пока не рассветет, а потом… - Она шмыгнула носом. Руки и плечи покрылись гусиной кожей. - Потом решу, куда пойти.
- Пойдешь со мной, - отрезала Роуз.
- Я тебе не нужна, - печально вздохнула Мэгги. - Никому не нужна.
- Садись в машину.
Старшая сестра повернулась и зашагала по дорожке, ничуть не удивившись, когда Мэгги, помедлив, двинулась следом. Кое-что в жизни никогда не меняется, например, Мэгги, нуждающаяся в помощи, Мэгги, нуждающаяся в деньгах, Мэгги, просто нуждающаяся.
Всю дорогу до Филадельфии Мэгги молчала. Двадцать минут. Роуз тоже было не до разговоров: она ломала голову, как сделать, чтобы сестра не заметила голого мужчину в ее постели.
- Ляжешь на диване, - прошептала она, едва они вошли в квартиру, и попыталась незаметно убрать с пола костюм Джима.
К сожалению, от Мэгги ничего не ускользало.
- Так-так! - протянула она. - Что тут у нас?
Ее рука нырнула в охапку одежды прижатую к груди Роуз, и секунду спустя показалась снова, торжествующе сжимая бумажник Джима. Роуз попыталась выхватить его, но Мэгги ловко увернулась.
"Начинается", - подумала Роуз.
- Немедленно отдай!
Вместо ответа Мэгги открыла бумажник.
- "Джеймс Р. Денверс, - громко прочитала она. - Сосасти-Хилл-Тауэрс, Филадельфия". Очень мило.
- Ш-ш-ш, - прошипела Роуз, бросив встревоженный взгляд на стену, за которой в настоящее время мирно почивал Джеймс Р. Денверс.
- Тысяча девятьсот шестьдесят четвертый, - стальным голосом продолжала Мэгги. Роуз так и видела, как вращаются шестеренки в ее голове: всякие вычисления, как уже было сказано, были для сестры каторжным трудом.
- Тридцать пять? - спросила она наконец. Роуз все-таки удалось отобрать бумажник.
- Ложись спать, - прошипела она.
Мэгги вытянула майку из груды одежды, валявшейся на тренажере, и ловко стянула платье.
- Не смей ему этого говорить, - предупредила она.
- Какая ты тощая, - вырвалось у Роуз, шокированной видом острых ключиц, казавшихся еще более жалкими по сравнению с нелепо огромными грудями, оплаченными бывшим бойфрендом.
- А ты так и не пользовалась тренажером, который я тебе купила, - парировала Мэгги, натягивая майку и плюхаясь на диван.
Роуз открыла рот, но тут же закрыла снова.
Не надо спорить. Чем скорее заснет, тем лучше.
- Ничего, у тебя бойфренд симпатичный, - одобрила Мэгги и зевнула. - Не принесешь стакан воды с двумя эдвилсами?
Роуз поморщилась, но принесла таблетки и воду и проследила, как Мэгги принимает лекарство, запивает и, не подумав поблагодарить, спокойно закрывает глаза. Роуз поскорее отвернулась и вошла в спальню. Джим по-прежнему лежал на боку, тихо сопя. Она нежно положила руку ему на плечо.
- Джим…
Он не пошевелился. Может, забраться к нему в постель, накрыться с головой одеялом и забыть обо всех проблемах до утра?
Роуз оглянулась на дверь, посмотрела на Джима и поняла, что не сможет. Не сможет лежать рядом с голым мужчиной, когда за стеной спит сестра. Ее долг был, есть и будет - показывать Мэгги пример, а не валяться чуть ли не в ее присутствии с мужчиной, который все же кто-то вроде босса… нет, так не пойдет. А если он снова захочет секса? Мэгги наверняка начнет подслушивать или, что еще хуже, ввалится в комнату и уставится на них.
И засмеется…
Роуз взяла с кровати еще одно одеяло, подняла с пола подушку, прокралась в гостиную и устроилась в кресле, думая, что во всех анналах истории романтических встреч ни одна ночь до сих пор не заканчивалась подобным образом.
Она вертелась из стороны в сторону, безуспешно пытаясь улечься поудобнее. Ну с какой стати, спрашивается, она уступила Мэгги диван? Та вполне могла бы обойтись и креслом.
И тут послышался голос Мэгги.
- Помнишь Хани Бана?
Роуз закрыла глаза.
- Помню.
Хани Бан появился весной, когда Роуз было восемь, а Мэгги - шесть. Как-то в четверг Кэролайн, мама Роуз и Мэгги, разбудила их раньше обычного.
- Ш-ш-ш, только не проговоритесь, - прошептала она, поспешно натягивая на дочерей праздничные платьица, а сверху заставила надеть свитера и пальтишки. - Сюрприз! Большой сюрприз!
Они попрощались с отцом, все еще сидевшим за кофе и изучавшим деловой раздел газеты, пробежали мимо кухни - столы были завалены коробками конфет, а в раковине горой громоздилась грязная посуда - и залезли в машину. Но вместо того чтобы повернуть к школьному подъезду, как всегда, Кэролайн поехала дальше.
- Мама, ты пропустила поворот! - окликнула Роуз.
- Никакой школы, детка, - улыбнулась мать не оборачиваясь. - Нас ждет особенный день!
- Ура! - завопила Мэгги, которой тогда досталось заветное переднее сиденье.
- Почему? - удивилась Роуз, не желавшая пропускать школу. Сегодня был библиотечный день, и она собиралась поменять книги.
- Просто случилось что-то очень хорошее, - пояснила мать.
Роуз до сих пор помнила ее лицо: карие глаза сияют, бирюзовый шарф, повязанный на шее, развевается от ветерка. И тут Кэролайн начала говорить, очень быстро, слишком быстро, так, что слова мешались, путались:
- Новые сладости. То есть помадка. Нет, не совсем. Лучше. Просто божественно. Вы когда-нибудь ели такое?
Сестры покачали головами.
- Я читала в "Ньюсуик" о женщине, которая пекла творожные торты, - тараторила Кэролайн, лихо обогнув поворот, но остановившись на светофоре. - Все ее друзья просто бредили этими тортами. Сначала она предложила их в один супермаркет, потом договорилась с оптовым поставщиком, а сейчас ее торты продаются в одиннадцати штатах. Одиннадцати!
Сзади нестройно загудели машины.
- Мама, - напомнила Роуз. - Зеленый свет.
- Ладно, ладно, - отмахнулась Кэролайн, нажимая на педаль газа. - Так вот, вчера вечером я подумала, что если не могу печь творожные торты, то уж с помадкой справлюсь. Моя мать готовила лучшую помадку в мире, с грецкими орехами и суфле, так что я позвонила ей, попросила рецепт и всю ночь не спала, готовила. Пришлось дважды бегать в супермаркет за ингредиентами. Но я справилась.
И, резко повернув руль, въехала на заправку. Только сейчас Роуз заметила, что ногти у матери поломаны и выпачканы чем-то темно-коричневым, словно она несколько часов рылась в грязи.
- Вот! Попробуйте!
Сунула руку в сумку и достала два квадратных кусочка, завернутых в вощаную бумагу.
- "Помадка "Р и М"", - прочли они. По мнению Роуз, лакомство сильно походило на карандаш для подводки глаз, но девочка мудро промолчала.
- Пришлось взять то, что было под рукой, упаковку, конечно, поменяют, не вздумайте только сказать, что это не лучшая помадка в мире!
Сестры развернули конфеты.
- Потрясающе, - промычала Мэгги с полным ртом.
- Вкусно, - вторила Роуз, пытаясь проглотить застрявший в горле липкий комок.
- "Р и М" - в честь Роуз и Мэгги, - пояснила мать, снова включив зажигание.
- А почему не "М и Р"? - закапризничала Мэгги.
- Куда мы едем? - осведомилась Роуз.
- К "Лорду и Тейлору", - весело пояснила мать. - Я, конечно, подумывала о супермаркетах, но решила, что, поскольку это деликатес, а не какая-то бакалея, его и продавать нужно в дорогих магазинах!
- А папа об этом знает? - не унималась Роуз.
- Сделаем ему сюрприз. Снимайте свитера и проверьте, чистые ли у вас лица. Начинаем торговать, девочки.
Роуз перевернулась на бок, вспоминая, что было дальше. Вежливую улыбку менеджера, когда мать водрузила на прилавок с бижутерией свою сумку и высыпала дюжины две тюбиков с надписями "Р и М" и еще два с надписями "М и Р", которые Мэгги успела исправить в машине. Как мать потащила их в отдел товаров для девочек и купила две кроличьи муфты. Как они обедали в кафе "Лорд и Тейлор", ели сандвичи со сливочным сыром и оливками, крохотные пикули, размером с мизинец Роуз, и ломтики светлого бисквита с клубникой и взбитыми сливками. Какой красивой казалась тогда мать, с горящими щеками и сверкающими глазами! Руки Кэролайн порхали как птички и, забыв о собственном ленче, она увлеченно излагала идеи обогащения, бизнес-планы, уверяя, что помадка "Р и М" будет так же популярна, как "Киблер" или "Набиско".