- Немного правее, господин маршал! - любезно подсказал Лафортюн.
Морис Саксонский бессильно уронил руку, подзорная труба выпала из его ослабевших рук…
- Ах, сир, нет никакого сомнения! Этот человек прав! Огонек свечи неподвижен. Нас предали! Взгляните сами, ваше величество! - тяжко вздохнул маршал.
"О, мое сердечко! Мое сердечко! Что же ты наделала?" - с укоризной подумал о Батистине король. Он машинально взял из рук Эрнодана подзорную трубу, направил ее на колокольню, настроил… и так и подскочил на месте:
- Но… маршал! Что за чушь вы несете? Огонь движется!
- Что-о-о? - заорал Морис Саксонский и буквально вырвал подзорную трубу из рук монарха.
- Сир, вы правы! Крест! Боже мой, крест! - ревел маршал.
- Тысяча чертей! Господа, еще одну трубу! Немедленно! - вопил король.
- Клянусь всеми потрохами дьявола, до чего же у вашего величества острое зрение!
- Кой черт! И в самом деле сигнал! Какое счастье!
- Крест! Крест! Черт возьми, крест! Наконец-то!
- Раз!
- Два!
- Три! Слава Богу! Слава Богу!
- И, да здравствует король! - радостно закричали офицеры, члены генерального штаба, бывшие в курсе всех событий.
Никогда еще никто не поминал столько раз черта при виде крестного знамения! Лафортюн, изрядно уставший от всеобщей суматохи, воспользовался случаем и раздавил особенно зловредную блоху.
Эрнодан был встревожен. Он не понял, что произошло с Батистиной. Из обрывков фраз, долетавших до него, юноша сделал вывод, что девушку похитили. Он тяжко вздохнул. Он был весьма далек от мыслей о предстоящем сражении.
- Итак, дорогой граф, в атаку! В атаку! - сказал король своим хрипловатым голосом, потирая руки. "Мое сердечко! Значит, ты нас не предала… Как же я тебя люблю!" - добавил про себя Людовик, вглядываясь в темноту, туда, где только что, словно далекая звездочка, угас маленький огонек.
- Look the’re sending signals!
- Spies in the bell tower!
Флорис начертил в воздухе крест в третий раз. Он быстро задул свечу, но крики "красных мундиров" внизу, у подножия колокольни, свидетельствовали о том, что было уже поздно. Адриан с досадой взмахнул рукой. Как он и опасался, враги их обнаружили. Молодые люди чуть смущенно посмотрели на Батистину. Девушка гордо выпрямилась - она поняла, чего от нее ждут. Решение было принято окончательно и бесповоротно.
- Я с вами, с вами! Поверьте мне! Неужели вам мало доказательств? - почти с мольбой обратилась она к Флорису.
Батистина вдруг почувствовала, что готова унижаться перед ним. Ей так хотелось заслужить его одобрение, вызвать у него восхищение!
Флорис отвернулся. Он был сконфужен и растерян. Он не мог разобраться в своих чувствах по отношению к Батистине, да сейчас и время было неподходящее, чтобы думать о таких пустяках. Жорж-Альбер пронзительно завизжал, показывая, что сам он доверяет Батистине абсолютно.
- Скорее, барин! Скорее! Спускайтесь! - закричал внизу Федор.
- Хорошо! Мы не будем тебя связывать! Но при малейшей попытке сбежать к англичанам я вышибу у тебя мозги! - пророкотал Флорис, глядя Батистине прямо в глаза.
Молодые люди почти скатились кубарем по лестнице. Жорж-Альбер бежал впереди. Он грохнулся на солому, но при этом, видимо, обо что-то ушибся и жалобно заверещал, потирая ушибленный зад. Как всякая обезьяна, Жорж-Альбер был очень любопытен и разгреб солому, чтобы разгадать тайну столь неприятных ощущений. Каково же было удивление Флориса и Адриана, когда они увидели, что из-под вороха соломы блеснули мушкеты и рога с порохом! Целый арсенал!
- Вот так удача! Я всегда говорил, что Жорж-Альбер самое разумное из всех животных! - воскликнул Адриан, следуя примеру Флориса и хватая один из мушкетов.
Жорж-Альбер гордо выпятил грудь, хотя слово "животное" ему очень не понравилось.
- О! Мы будем сражаться! Как интересно! Как весело! - захлопала в ладоши Батистина.
Флорис повернулся к ней спиной, он не мог еще смотреть ей прямо в лицо.
- Open the portal!
- You’re encircled!
Загремели выстрелы. Дверь затрещала под ударами сапог. Затем в нее стали бить тараном. Адриан и Флорис выстрелили в воздух, показывая англичанам, что у них есть оружие и они готовы им воспользоваться. Нападавшие, казалось, заколебались. Братья почувствовали нерешительность в действиях противника, хотя и не знали, чем это объяснить: то ли наличием оружия у осажденных, то ли тем, что англичане ждут приказа сверху относительно участи Батистины. А девушка, пребывавшая в состоянии сильнейшего возбуждения от столь интересного приключения, с восторгом заряжала мушкеты под присмотром Жоржа-Альбера. Порох в основном сыпался на землю, но усердие Батистины - было безгранично.
- Милорд, шпионы обнаружены в часовне, в лесу. Мы ждем вашего приказа, чтобы атаковать. Эти проклятые французы окружены, они не могут оттуда выйти, но у них полно оружия и боеприпасов!
- Что за вздор вы несете, Бамбертон?! - заревел Вильгельм-Август, который сейчас был в той же ситуации, что и Людовик XV, то есть находился в окружении офицеров своего генерального штаба и как раз склонился над картой.
- Видите ли, милорд, дело в том, что в часовне - склад оружия…
- Никем не охраняемый… Мои поздравления, Бамбертон!
- Милорд, часовню охраняли снаружи… Никто понять не может, каким образом эти проклятые французы проникли внутрь.
- А женщина? Она с ними?
- Так полагают, милорд. Солдаты заметили женскую фигурку на колокольне, там, где шпионы зажгли свечу.
- Кто-то что-то полагает… Кто-то что-то заметил… какие-то сигналы… А что они означают, Бамбертон?
- Понятия не имею, милорд!
- Разумеется! Вы понятия не имеете! - взревел в приступе бешенства герцог Камберленд. - Так узнайте! Сами! И поскорей!
- Не смею понять вас, милорд… - пробормотал Бамбертон, смущенно подкручивая усы.
- Все вы понимаете, полковник! И понимаете прекрасно! Отправляйтесь к этой часовне лично с целым полком, если понадобится. Возьмите на себя руководство всей операцией. Схватите шпионов живьем! Они должны заговорить непременно… И доставьте мне мадемуазель де Вильнев целой и невредимой!
- Чертовы французы! Чертова девица! Чертова война! - брюзжал полковник, и раньше недолюбливавший французов. Из-за этого "приключения" нелюбовь могла перерасти в настоящую ненависть и стать навязчивой идеей.
- Чертовы французы, вы отдать девушка! Вы сдаваться в плен! Или мы атаковать! - заорал Бамбертон, приближаясь к часовне.
- Боюсь, на сей раз дело принимает скверный оборот! - сказал Флорис.
- Огнедышащий дракон даст нам свое обжигающее пламя, Майский Цветок! - прошипел Ли Кан, расшвыривая кучи поленьев и выкатывая две небольшие пушечки, настоящее чудо военной техники. Федор так обрадовался, что едва не бросился целовать гладкие железные стволы.
- Замечательно! Да, старый приятель, мы подпалим щетину этим англичанам! - с громким смехом завопил казак.
- Внимание! Похоже, эти господа считают, что они находятся в море! - промолвил Адриан.
Действительно, англичане по приказу Бамбертона закинули несколько морских крючьев на колокольню, влезли наверх, а теперь собирались спрыгнуть прямо на головы осажденных и схватить их. Четверо друзей разом выстрелили из мушкетов и попали в цель. Батистина закричала: два "красных мундира" упали прямо к ее ногам. Третий, легко раненный, решил убраться поскорее тем же путем, что и пришел, а четвертый болтался под сводом часовни с перебитой ногой. Снаружи яростно ревел и проклинал все на свете Бамбертон.
- О Боже! Бедные, бедные! Они мертвы? - вскричала Батистина.
Жорж-Альбер утвердительно закивал головой.
- Ах, какие вы злые! Не надо было их убивать! - с негодующим криком устремилась Батистина к Флорису и Адриану.
Флорис едва успел схватить ее в охапку и броситься вместе с ней на солому. За дверью забили в барабаны, затрещали выстрелы, и на часовню обрушился град пуль. Во все стороны полетели цветные осколки витражей и кусочки гипсовых статуй. Батистина посмотрела на Флориса и на секунду прижалась щекой к его щеке. Юноша поднял Батистину и увлек ее в укрытие позади алтаря.
- Если ты сделаешь отсюда хотя бы шаг, я опять тебя свяжу! - пригрозил он.
- Хорошо, хорошо, Флорис! Я повинуюсь… - услышала она, к своему удивлению, собственный ответ. Сердце в ее груди бешено билось. Флорис с изумлением воззрился на Батистину, но враги не ждали, и он тотчас же бросился на помощь друзьям.
Федор подтащил пушку к главному входу, а Ли Кан - к задней двери, забаррикадированной исповедальней.
Батистина рискнула выглянуть из-за алтаря.
- О, Жорж-Альбер! Как бы я хотела быть мужчиной! - прошептала Батистина, глядя, как Флорис зажигает огонь, стремясь держаться подальше от пороха, который она так неосторожно просыпала на пол. Сейчас он походил на бога войны: его лицо почернело от гари, зеленые глаза метали молнии, а черные кудри создавали таинственно-прекрасный ореол вокруг головы. Ярко-красный мундир распахнулся и оставлял обнаженной его мускулистую грудь. Батистина почувствовала, что у нее в голове начинают бродить какие-то странные, бессвязные мысли. Все перепуталось и смешалось…
- Огонь! - скомандовал Адриан.