- Я знаю, что ты по нему тоскуешь, - тихо произнес Джеймс. - Но ты должна двигаться вперед, а не назад.
От душивших ее слез Эмили не могла говорить. Она никогда не забудет тот день, когда получила телеграмму от посольства Великобритании в Нигерии. "Леди Маккензи, мы с прискорбием сообщаем…"
Эмили покачала головой. Берту было всего тридцать. Не возраст, чтобы умирать.
- Как могу я двигаться вперед, когда не в состоянии осмыслить прошлое? Я не понимаю, как умер Берт и почему…
- Он оказался в неподходящее время в неподходящем месте.
Эмили вдруг отчетливо представила последние минуты мужа. По всей видимости, его застрелили в упор.
- Но почему? Почему он там оказался? Какие силы занесли его в тот район Лагоса посреди ночи?
- Теперь мы едва ли узнаем об этом, - сказал Джеймс и толкнул входную дверь.
Открывшийся вид заставил его замереть на пороге. Медленно кружась, на землю падал огромными хлопьями снег. Преобразившийся пейзаж сиял в лунном свете безукоризненной белизной.
- Выпал снег, - прошептала Эмили, вмиг забыв о своих разногласиях с Джеймсом. - Как красиво.
- Я не видел снега уже много лет.
Эмили вышла на улицу и подставила ладони, ловя кружевные снежинки, бесшумно опускавшиеся с неба. Безмолвная тишина ночи отзывалась в ее сердце невыносимой болью.
Болью за нее, за Берта, за Джеймса. За них всех.
- Как мы дошли до этого, Джеймс? - прошептала Эмили, скрещивая на груди руки.
- Мы выросли.
- Но мы должны были остаться друзьями. Мы - три мушкетера.
- Три друга, - уточнил Джеймс, приподнимая уголки губ, словно хотел улыбнуться.
Три приятеля, три друга. Берт, Джеймс и Эмми. К ее глазам подступили слезы, в горле запершило.
- Как нам это поправить? Как возместить?
- Мы будем думать о будущем. - Обращенный к ней взгляд Джеймса потеплел. - Мы наполним нашу будущую жизнь смыслом.
- Но Берта с нами уже не будет.
Джеймс не ответил, и у Эмили из глаз брызнули горячие слезы. Ей захотелось прильнуть к нему, чтобы проникнуться его теплом и силой.
- Я не могу больше сражаться с тобой. - У нее дрогнул голос. - Я хочу, чтобы мы снова были с тобой друзьями. Прости мне все, что я тебе наговорила. Прости за горькие слова о твоей матери. Я не держу на нее зла и понимаю, что она прожила тяжелую жизнь.
Джеймс пожал плечами.
- Да, она жила не так, как другие. Но она сама выбрала этот путь и научилась быть счастливой.
Эмили устремила взгляд в даль. Ровное снежное поле мягко поблескивало в лунном свете.
- Ты тоже можешь научиться быть счастливой, Эмми, - произнес Джеймс, смахивая снежинку с ее виска. - Стоит только захотеть.
От его прикосновения ее бросило в жар, и Эмили сжала кулаки. Как Джеймсу удается творить с ней такое? Снег белой пудрой припорошил его кожаный плащ, волосы и ресницы.
- Тебя послушать, все так легко.
- Это и правда легко. - Джеймс достал из кармана ключи от машины. - А как ты оденешься на бал? - спросил он с улыбкой, меняя тему в надежде улучшить настроение Эмили.
- Как всегда, в черное, - ответила она, поморщившись.
- Берт терпеть не мог, когда ты наряжалась в черное.
Эмили снова нахмурилась. Берт действительно не любил, когда она надевала черное. Он всегда покупал ей яркие вещи: красные, голубые, желтые, зеленые.
- Черный цвет практичный.
- Слава Богу, что ты не сказала: стройнит.
Улыбка сошла с лица Джеймса. Он пристально смотрел на Эмили, и от его пронзительного взгляда у нее по телу побежали мурашки. В его глазах явственно читалось нескрываемое желание.
- Я уже однажды потерял тебя, - заметил Джеймс задумчиво. - Не рассчитывай, что я соглашусь потерять тебя снова.
3
Несмотря на то что Эмили выбрала для бала черное платье, в котором появлялась на людях два года подряд, под него она собиралась надеть дорогое изысканное белье. Хотя драгоценностей у нее не осталось, кое-что она все же могла себе позволить.
Она не спеша натянула на ноги тонкие капроновые чулки и прикрепила их к изысканному черному кружевному поясу, плотно облегавшему ее стройную талию и бедра, застегнула крючки черного бюстгальтера без бретелей, после чего надела платье и подошла к зеркалу.
Черное, черное, черное.
Но сегодня Эмили не хотелось пестовать траурную тоску. В конце концов, близилось Рождество. Да, она совершила ошибку, но разве больше она не может снова почувствовать себя счастливой? Что плохого, если она оденется красиво? Если позволит себе погрузиться в праздничную атмосферу?
- Прости меня, Берт, - прошептала Эмили и сняла с себя черное платье.
Она открыла дверцы шкафа и принялась перебирать на плечиках платья, которые хранила с прежних времен. Ее внимание привлекло одно, которое она ни разу не надевала. Они купили его с Бертом специально для свадебного путешествия, но шикарный наряд Эмили так и не пригодился.
В дверь ее спальни постучали.
- Эмми, уже около шести. Скоро начнут съезжаться гости.
- Я почти готова, Кэтрин! - отозвалась Эмили и решительно сняла вешалку с нежно-бирюзовым платьем.
Открылась дверь, и в комнату вошла графиня Маккензи при полном параде: в длинном платье из серебристо-голубого атласа, с сапфировой диадемой на голове и жемчужным ожерельем на шее. В ее ушах сияли крупные жемчужины в обрамлении сапфировой россыпи.
- Ты еще и не думала одеваться! - упрекнула ее Кэтрин.
- Мне осталось только застегнуть молнию, - поспешно возразила Эмили, сгребая в охапку бирюзовый шелк.
- Ты собираешься надеть это? - Кэтрин с сомнением уставилась на выбранный невесткой наряд. - А что случилось с твоим черным платьем?
- Я носила его два года подряд…
- Но оно великолепно на тебе сидит.
- Это платье мне купил Берт, - сказала в свое оправдание Эмили, облачаясь в бирюзовый шелк. Но думала она не о Берте, а о Джеймсе, хотя подозревала, что он не придет. - Я спущусь через минуту.
Внизу она еще раз окинула придирчивым взором пышное убранство дома. Бальный зал сверкал. Шесть великолепных хрустальных люстр освещали просторное помещение, отражаясь, как в зеркале, в сияющей полировке паркета. Маленький оркестр играл вальсы. Хотя гости еще не появились, атмосфера была праздничной.
Первый час Эмили провела у дверей, встречая приглашенных и принимая подарки.
Джеймс вырос на пороге с большим букетом роз, которые тут же протянул ей.
- Что ты здесь делаешь? - пролепетала Эмили, не сводя с него восторженных глаз.
Он неторопливо снял с плеч стильное пальто из верблюжьей шерсти и предстал перед ней в традиционном смокинге, безукоризненно сидевшем на его атлетической фигуре.
- Графиня Маккензи не в состоянии нанять дворецкого? - удивился Джеймс и склонился к Эмили для поцелуя.
Но она повернула голову, и его губы лишь скользнули по ее щеке.
- Только не надо этого, - сердито прошептала Эмили ему в ухо.
- Я сам лучше знаю, что надо, а что нет, - ответил он, задержав ее в руки в своих немного дольше, чем следовало бы, и поцеловал в шею, чуточку ниже уха.
В его голосе прозвучало красноречивое обещание, и Эмили затаила дыхание, охваченная всплеском противоречивых эмоций и ощущений, подогреваемых мощным выбросом адреналина.
Джеймс едва прикоснулся к ней губами. Как может легкое прикосновение вызывать столь бурную реакцию? Почему она горит огнем?
- Я изменил планы, - пояснил Джеймс, отступая назад. - Весьма кстати, не правда ли?
Нет, совсем не кстати, подумала Эмили. Джеймс всегда вызывал у нее двойственные чувства. Дикие и необъяснимые.
- Я передам цветы Кэтрин, - пробормотала она, напряженно ожидая прихода новых гостей. Кто-то должен прийти ей на помощь. Обычно от Джеймса ее спасал Берт. Но теперь играть эту роль он не мог.
- Цветы предназначены тебе.
Джеймс разглядывал ее в упор. Длинное облегающее платье из бирюзового шелка и такие же туфли на высоких каблуках. Золотистые волосы, приподнятые от висков и свободной волной ниспадающие на обнаженную спину.
- Кто-нибудь из твоих друзей уже появился? - поинтересовался он, останавливая взгляд на шее Эмили.
- Нет. Ты первый.
- Я рад, что смог приехать. Мне не терпится с ними познакомиться.
Друзья. Эмили ощутила приступ паники. Круг ее друзей ограничивался одним человеком. Им был не кто иной, как Пабло Санчес. Джеймс, насколько она могла судить, уже догадался об этом…
- Уж не с ними ли ты собралась лететь в Нигерию? - продолжал он свой допрос.
Эмили ахнула. Как он узнал о ее планах? Откуда у него такие сведения? Она ничего никому не говорила. Никому, кроме Пабло…
- Пойдем поставим цветы в вазу, Эмми, - предложил Джеймс, не спуская с нее глаз.
- Не могу. Гости…
- Можешь, - перебил он. - Ничего с ними не случится. А вот ты, милая, вызываешь у меня тревогу.
Эмили попятилась. Она не любила, когда Джеймс начинал говорить таким обманчиво ласковым тоном. Ей становилось не по себе.
- Обо мне не стоит беспокоиться…
- Когда ты поведаешь мне о своих праздничных планах, Эмми? Или ты рассчитывала сбежать с Пабло, не поставив меня в известность?
У Эмили закачался пол под ногами. Мгновение назад ее бросило в жар, а теперь обдало холодом. Мысли путались. Откуда мог Джеймс узнать об этом? Кто ему рассказал?
Джеймс заметил, что Эмили испугалась, причем так сильно, что не могла этого скрыть. Она боялась. Еще бы! Омар Сани заживо снимет с нее шкуру, если она попадется ему в руки.
- Давай лучше пройдем в библиотеку, - прошептала Эмили.
- Хорошая идея.