Лёка вытащила из сумки зеркальце и полюбовалась на себя. Очень ничего… Ни следа поганой косметики на недавно умытом душистым мылом лице, детская прическа - волосы за ушки, бровки колосками… И ни малейшей завлекательности в чистом поднебесном взоре. Завлёкательности…
Казалось, она просто возвращается с пикника, где сидела совсем недавно возле шипящего костра в кругу старинных верных друзей и подруг. И жарко дышал горячий кровавый шашлык, лилось густое бордовое вино, и низко звучала гитара, с удовольствием припоминающая чужие слова и мотивы.
- Тебе сколько лет? - спросил, наконец, бородач.
- Семнадцать и много-много месяцев, - охотно отозвалась обрадовавшаяся разговору Лёка и склонилась к нему улыбкой и волосами за ушками.
Водитель чуть не вписался в идущий по левой полосе "мерс". Бог спас… Да умеет ли этот слон рулить? Права, поди, купил… Настоящий слон… Любимое Лёкино животное…
- Я окончила школу год назад, - продолжала она, как ни в чем не бывало. - Но в общем, знаешь, по-честному я ее даже не окончила. Мне просто выдали справку. Вместо аттестата. Потому что я совсем не училась. Я взбалмошная. И самокритичная. Родителям удалось договориться с директором. За большие деньги.
- У тебя такие богатые родители? - покосился на нее бородач.
Лёка пожала плечами и смирно уложила на коленях маленькие руки:
- Относительно. Папахен был начальником милиции нашего города. Известный коп! А сейчас у него своя адвокатская контора в Штатах. Смылся за океан!.. Нынче это модно!
Водила вновь едва не раздолбал машину о ползущий навстречу автобус. Что же это делается?! Лёкину спину заволокла липкая горячая пленка пота. Вряд ли она доберется до Москвы с этим подозрительным типом…
- В Штатах? - повторил он. - Интересно… Дурдом на елке… У меня от этих Штатов в ушах мозоли… А тогда… - начал он и запнулся.
Лёка опять повернулась к нему, ничего не поняв про елку, дурдом и мозоли.
- Почему я здесь, а он там? - договорила она. - Ты не думай, я тебе не придорожная девочка!
- А кто? - Он хмыкнул.
- Ну, хмыкать мы все умеем! - нагло заявила Лёка. - Догадайся с трех попыток!
Бородатый покосился на нее.
- Я не гадалка. Так что, будь добра, сама поделись деталями.
И она поделилась:
- Я - будущая великая российская певица!.. И добьюсь славы здесь, а не там!
Лёка была убеждена, что третьего столкновения им не избежать ни за какие коврижки. Слоноподобный шоферюга увернулся от встречной "ауди" в самый последний момент. За что Лёке такое редкое везение?!
- Не волнуйся, я абсолютно нормальная, - поспешила успокоить мужика чуткая и догадливая Лёка. - И даже была замужем…
Она вздохнула. Замужем… Тяжелый случай… Зачем ей понадобилось это дурацкое замужество?..
- Я влюбилась в него… А он… Ну да ладно… Просто я жить без любви я не могу… Хотя, по-моему, я до сих пор не знаю о ней ничего. Ты не куришь?
Она поискала в сумке сигареты. Их не было… Не везет… Водитель стиснул зубы и с трудом выровнял машину, сбросив скорость до предела.
- Не курю… И тебе не советую. Но сигареты найду. Держу про запас.
Он порылся в бардачке и вытащил какую-то растрепанную грязную пачку. Лёка закурила.
- Ну и дрянь ты, дуся, куришь! Денег не хватает? - фыркнула она.
- Я же сказал - не курю! НЗ… А о какой славе идет речь? И зачем она тебе? Заработать или поиграть?
- Мне бы тоже хотелось в этом разобраться, - вздохнула Лёка. - Я очень плохо понимаю себя. Может, еще не выросла, а может, это от природы, не знаю. Но во-первых, меня тянет на сцену, а во-вторых, я просто люблю петь…
- Ну и пела бы себе дома на кухне, - буркнул странный водила. - Кстати, меня зовут Кирилл.
- Очень приятно! - пропела Лёка. - А я Лёка. Полностью - Леокадия. Когда-то была такая певица - Леокадия Масленникова. Солистка Большого театра. Так вот папа-милиционер назвал меня в ее честь.
Кирилл смотрел исключительно на дорогу, ни одного взгляда на спутницу. Его грубовато рубленное лицо с глубокими, как борозды в поле, не по возрасту ранними морщинами за все время беседы не меняло своего выражения, казалось почти окостеневшим, неживым, застывшей маской. Большие руки, широкие плечи, высокий рост… Плохо выглаженная рубашка и мятые брюки. У него дурная жена… Или ее нет?.. А мама?..
Лёка с любопытством пыталась заглянуть ему в глаза, но натыкалась взглядом лишь на жестко сжавшие баранку огромные, крепко стиснутые кулаки. А вот и обручальное колечко… Ну, конечно, чтобы такого слонищу не захомутали… И неожиданно уловила почти незаметный, скользящий взгляд исподтишка, слишком очевидно погладивший ее голые колени. У нее слишком короткая юбка. И это хорошо. Просто отлично…
Кирилл вновь хмыкнул.
- Значит, в твоем желании есть хоть какой-то, пусть слабый, смысл и резон. Нужно оправдать свое имя. Это логично.
Он явно нервничал и терялся, вмазавшись глазами прямо в соседкины коленки. Вот попала!.. Не думала, не гадала, на очередного поклонника нарвалась… А что, совсем неплохо… Мужик богемного вида, такие Лёку привлекали всегда… Не какие-нибудь там с трудом взрослеющие студентики…
Еще один беглый взгляд грубо и откровенно впечатался в голые Лёкины колени… Она хихикнула, одобрительно кивнула и нахмурила бровки колосками.
- А еще я лунатик, - добавила она. - Хожу ночами по квартире. Но сейчас, правда, редко. А раньше, знаешь, прямо разгуливала вовсю… Могла и по перилам балкона пройти запросто.
Хорошо, что ползущий слева от них "КамАЗ", вздрогнув от неожиданного витка "тойоты", сам осторожно отъехал зигзагом в сторону, сделав большую петлю по обочине.
Насчет перил она нагло сочиняла, хотя действительно родилась лунатиком. В полном смысле этого слова. Поэтому мать всегда хорошо знала даты полнолуний: именно в эти ночи дочка вставала с кровати и начинала гулять по квартире. Потом Лёка ничего не помнила из своих ночных лунных путешествий. Она заходила на кухню, в ванную, подходила к двери лоджии… Счастье, что долго не дотягивалась до замков и запоров… Немного побродив, Лёка укладывалась в кровать и спала до утра. Но чаще всего она забиралась в постель родителей, а утром удивленно спрашивала:
- А как я сюда попала? Вы меня перенесли?
- Да, перенесли, - нехотя отзывалась мать.
В ее тоне Лёка угадывала неодобрение, но сути его не понимала.
Через пять минут поездки они уже встали в пробке. Гаишники смотрели устало и зло. Движение и раньше шло как-то вяло, заторможенно, машины словно объезжали кого-то. Милицейским работничкам частенько требуется столпить народ… Расстегаи…
Кирилл открыл окно.
- Не мешает? - спросил он.
Лёка равнодушно пожала плечами.
- Это, как минимум, на полчаса, - прикинул бородач на глаз их ближайшее будущее. - Поставить Россию на ноги теперь уже ни за что никому не удастся. Сплошные колеса… В самом широком смысле этого слова. Ты не торопишься?
- Нет, мне все равно. Хоть час!
Уж лучше сидеть в машине, чем слоняться из угла в угол в пустой квартире и пиявить себя своей неудавшейся жизнью…
Лёка еще раз внимательно оглядела Кирилла. Он не походил на обычного бомбилу, хотя, вероятно, извозом промышлял нередко. Да, сейчас многие так живут… Может, какой-нибудь художник или поэт на фоне небольших временных финансовых затруднений?..
Лёка обожала людей творческих профессий и всегда мечтала проникнуть в их мир.
Из стоящего рядом "рено" рванулась громкая дикая музыка, отдаленно напоминающая африканскую. Кирилл поморщился и прикрутил стекло.
- Не душно?
Лёка снова передернула плечами. Ей не хотелось отвечать, двигаться, чувствовать… Идеальный вариант - сесть в укромном, обязательно темном уголке и замолчать на веки вечные. Не видеть никого, не слышать, ничего не знать, не думать ни о чем… И не нужны ей никакие мужья, любовники и родители… Ей вообще больше никто не нужен… Надоели…
Жара прилипала к стеклу назойливым спутником, от которого теперь не отвязаться до самого октября, а то и ноября. Она знала свою немалую силу и радовалась в предвкушении долгого и редкого полновластья. Жарища словно грозила и сулила: "А я еще и в сентябре буду! Помучаетесь со мной! И может, даже позже… А что?.. Запросто… По дождям и снегу ох как затоскуете!"
- По-моему, у тебя что-то случилось, - неожиданно произнес Кирилл. - Выкладывай подробности! Вдруг помогу…
Как все обожают лезть не в свое дело!..
- С чего ты взял? У меня все тип-топ, - пробормотала Лёка, сняла с пальца перстень и рассеянно повертела его в руке. - Ты психиатр?
- Нет, всего-навсего художник-декоратор, - буркнул бородатый. - Честное пионерское…
Лёка возликовала. Здорово!.. Значит, не ошиблась! Да на нем просто-напросто написана его профессия…
- А ты похож, - заметила она.
- На кого? - слегка удивился Кирилл.
Лёка ушла от ответа:
- Я в детстве тоже неплохо рисовала. Но потом бросила. Надоело… Значит, ты работаешь в театре?
Вместо ответа, художник вытащил из кармана мобильник:
- Позвони домой, скажи, застряла в пробке.
- Мне некому звонить, - раздраженно объявила Лёка и вернула пальцу его перстень. - Меня никто не ждет…
И вдруг осознала, что это не пустые, отдающие мелодраматизмом слова, а правда… Простая и грубая. Ее действительно никто не ждет… И у нее даже почти никого нет…
Лёке вдруг захотелось резко развернуть машину и поехать назад, на дачу к Вике, единственному человеку, который, кажется, привязан к Лёке. Всего один человек… Но по нынешним временам и это много…
Хорошо бы поскорее добраться до квартиры, полежать в холодной ванне, а потом спрятаться под простыню и заснуть…