А про себя уточнил: "Главное - очень похожий на меня, если, конечно, твою Лолиту можно сравнить с Ларисой".
* * *
Встретиться с Лолитой, пленившей благородного доктора Руднева, Позднякову в тот день не удалось, хотя адрес ее он добыл в поликлинике без особенных усилий. То, что Лолитой интересовался очередной мужик, никого не удивляло, а уж если он такой старый и потасканный, то это уж его личные проблемы.
Хуже, что самой Лолиты вечером не оказалось дома. Дверь ее квартиры открыла худая женщина средних лет с издерганным лицом и непритязательным перманентом.
- Чего надо? - осведомилась она не слишком гостеприимно.
- Мне бы Лолиту, - объяснил Поздняков самым дружелюбным тоном.
- И ты туда же, старый козел? - осклабилась она, продемонстрировав отсутствие центральных зубов на верхней челюсти. - Вот уж действительно, куда конь с копытом, туда и…
- Моя фамилия Поздняков, - наперекор всему представился Николай Степанович.
- А хоть бы и Поздняков - все равно козел, - констатировала женщина.
- Ладно, пусть так, - не стал спорить старый сыщик. - Скажите лучше, где ваша дочь?
- А почем ты знаешь, что она моя дочь? - подозрительно осведомилась женщина.
Внизу кто-то открыл дверь в подъезд, и в то же мгновение в глубине квартиры из-за сквозняка захлопнулось окно, а до носа Позднякова донесся крепкий запах алкоголя: дама-то, оказывается, была крепко навеселе!
- Так откуда ты знаешь, что я ее мать? - повторила женщина. - Ты что, уже бывал здесь?
- Да нет, просто вы очень похожи, - беззастенчиво соврал Поздняков. В действительности у красотки, которую он видел на автостоянке у поликлиники днем, и у старой облезлой кошки, которую лицезрел в данный момент, было столько же общего, сколько у луны - с паровозом. Видно, Лолита унаследовала свою экзотическую внешность исключительно от своего латиноамериканского папаши. - Ну так где она?
- Слава Богу, не имею понятия уже целую неделю, - радостно сообщила Лолитина мамаша. - И если дело пойдет так и дальше, то скорее всего вообще ее никогда больше не увижу.
- И как пойдет дело дальше? - вкрадчиво поинтересовался Поздняков.
- Эта идиотка, похоже, начала делать бизнес на своей смазливой роже.
- Как это понимать?
- А как хочешь, так и понимай, - отбрила Позднякова женщина. - Чего привязался, проваливай. Сомневаюсь, чтобы она стала связываться с такими, как ты. Старый, да и денег, наверное, не густо…
- Так вы даже не предполагаете, где она сейчас? - упорствовал Николай Степанович.
- А хрен ее знает. Она, видите ли, решила круто поменять свою жизнь, и в ее новой жизни ей уже не понадобится ни старая мать-пьяница, ни квартира, в которой все валится. Ладно, хлебнет счастливой жизни - назад прибежит, а я ее на порог не пущу. А то мать корми, учи… Чем, спрашивается, профессия медсестры ей не подходит? Думает: раз рожа гладкая, так всегда такой будет. Как бы не так, я сама была красотка - хоть куда, а что осталось?
Да, осталось немного, с этим трудно было спорить. Точнее - не осталось ничего. Поздняков развернулся и похромал вниз по лестнице.
Он уже спустился на целый этаж, когда рассерженная мать спохватилась:
- А чего ты хотел-то, эй, слышишь?
- Да так, - отозвался Поздняков, - просто привет передать.
- Ходят тут всякие со своими приветами, - проворчала женщина наверху и оглушительно хлопнула дверью.
ГЛАВА 6
Поздняков проснулся с головной болью, как с перепоя, хотя накануне ничего не пил, если не считать символических пяти капель с доктором. Утро было серенькое и безрадостное, сулившее нудный дождичек на весь день. По крайней мере такой прогноз предвещала сыщику больная нога, имеющая наглую привычку дергать и свербеть при малейшей перемене погоды в худшую сторону.
Он выпростал из-под одеяла свои худые, поросшие жесткими темными волосами ноги и уныло посмотрел на них. Сначала на здоровую - мельком, потом на больную - повнимательнее. Извилистый шов тянулся вдоль бедра и заканчивался в двух сантиметрах от коленной чашечки.
- Да, были когда-то и мы рысаками, - пробормотал Поздняков, пытаясь заглушить в себе острое чувство сиротства, которое безнадежно охватывает одинокого человека скучным, сереньким утром. Но это сиротство было особенным, к нему примешивалось мучительное ощущение утраты чего-то, пусть и не принадлежавшего ему в полной мере, но все равно необходимого, как воздух. Лариса, далекая и почти виртуальная, чаще возникающая между строк своих романов, нежели в его, реального Позднякова, реальной жизни, бросила его теперь уже окончательно и бесповоротно, оставив на съедение неизбежной старости, словно забытого в подворотне котенка.
Он встал и босиком прошлепал в ванную, умылся, побрился, привычно украсив подбородок парочкой свежих порезов. Поморщился, плеснув на них терпким лосьоном. День, каким бы он ни был серым и тоскливым, уже начался, и его надлежало наполнить хотя бы обманчивой видимостью смысла. Такой шанс у него оставался, во всяком случае до тех пор, пока он не разберется, что же в действительности произошло душной июльской ночью в элитной Хохловке.
Яичница умиротворяюще скворчала на сковородке, а Поздняков, наблюдая через кухонное окно привычную утреннюю суету, подводил итоги своего мини-расследования. Итоги малоутешительны. Несколько ниточек шли себе параллельно и вроде бы что-то сулили, но неуверенно и призрачно…
"Прежде всего где теперь искать эту мексиканистую Лолиту? Вопрос остается открытым. Как сделать поразговорчивее мадам Шихт? То же самое. Впрочем, с ней еще можно кое-что сделать, и желательно прямо сейчас".
Поздняков достал из кармана висящего на спинке стула пиджака бумажку с телефонами, благосклонно, но опрометчиво записанными накануне для него длинноножкой из Дома моделей, и стал накручивать диск телефона. Несмотря на довольно раннее время, на другом конце провода немедленно взяли трубку.
- Слушаю, - отозвался приятный женский голос.
- Могу я поговорить с Жанной Хрусталевой?
- Вы уже говорите…
- Вас беспокоит некто Поздняков, - представился Николай Степанович. - Я по поручению известной вам особы, Виолетты Станиславовны Шихт…
- Чего ей надо? - в приятном голосе сразу прозвучали сердитые нотки.
- Это сугубо конфиденциальный разговор, - загадочно изрек Поздняков, - и требует личной встречи.
- Минутку, - сказала Хрусталева, и Поздняков понял, что она, прикрыв микрофон телефонной трубки рукой, с кем-то недолго посовещалась. - Ладно, приезжайте, очень мне любопытно, что нужно этой стерве.
"Многообещающее начало", - подумал Поздняков. Быстро похватал со сковородки подсохшую яичницу и мигом проглотил. Натянул все тот же костюм, на ходу прикинув, что неплохо бы его уже наконец и погладить, и, выйдя из квартиры, двинулся в сторону гаража.