Лес этот был угрюм и глух, он давил своей непоколебимой древностью. Казалось, даже легкий ветерок не пронесется в кронах старых исполинских деревьев. Путники и сами боялись, шли тихо и с оглядкой. Но вот Удр заметил другую тропинку в ельник, путники прошли мимо нее и вскоре их голоса глухим эхом отдавались в безмолвии леса. Удр остановился у края тропинки и почувствовал, что его зовет ельник. Он не услышал ни звука, ни одно движение не нарушило покой могучих елей, но сердце Железного Леса звало его и манило. Вскоре тропинка пошла вдоль застоявшегося ручья, который по мере продвижения Удра вверх по течению, становился уже и резвее. Постепенно чернота елей отступила, и солнце проглядывало сквозь верхушки деревьев на усыпанную рыжими иглами тропу. Вдалеке Удр увидел дерево. Оно было не больше и не шире остальных, но чувствовалась в нем некая древняя магия.
Оно было старым, очень старым. Казалось даже, что кора его обратилась в камень, покрытый густым зеленым мхом. Узловатые корни переплетались подобно клубку растревоженных змей. Между корнями мерно бил холодный родник. Вокруг царило безмолвие. Ветер не шелестел серыми недвижными листьями. Не падали старые иглы с застывших сосен и елей, осторожный зверь не крался мимо. Лишь одинокий родник что-то тихо шептал.
Удр обошел дерево, он знал, что здесь получит свои ответы, надо лишь разбудить застывшее дерево. Он раскрыл свои могучие крылья и взлетел, зависнув в воздухе рядом с кроной. Биение крыльев создавало мощный поток воздуха, но дерево оставалось неподвижным, ни один листочек не шелохнулся. Удр в истощении упал на землю, и, падая, кончиком пера коснулся одного из листьев. Сначала все было тихо. Потом листья зашевелились, они медленно двигались из стороны в сторону, издавая противный скрип, как будто две ржавые пластины терлись друг о друга. Все дерево скрипело и гудело, и даже кора медленно двигалась. Удр ждал.
Лесную тишину разрезал тихий скрипучий голос:
– А, это ты, Удр? Наконец-то ты пришел, я ждала тебя…
Между конями у родника сидела древняя старуха. Ее морщинистая кожа походила на кору дерева, а лохматые седые волосы липкой паутиной покрывали землю у корней.
Удр недоуменно смотрел на старуху, ожидая продолжения. А старуха неподвижно смотрела на него своими белесыми незрячими глазами, казалось, ее сморил сон. Но затем она вновь заговорила:
– Было сказано, что огромный белый ворон прилетит к дереву старой Скульд. И вот ты прилетел. Говори.
Удр с удивлением обнаружил, что перья его побелели.
– Почему я стал белым, старая Скульд?
– На краю мира ты снял часть проклятья и оставил черноту своего сердца в безлунной ночи… – прошептала старуха.
– Кто ты?
– Я – бессмертная, но даже нам неподвластно время, оно не пощадило и меня. Нам даровано время, гораздо больше, чем вам, смертным, но бесконечность скучна и я угасаю. Но ты пришел не за этим. Говори, и я отвечу тебе.
– Старая Скульд, как мне снять проклятье? Как повернуть время вспять и все исправить?
Скрип, похожий на тихий смех, словно хлыстом ударил по Урду:
– Время движется вперед и уходит от нас подобно волнам в океане Вселенной. Его уже не вернуть. Но проклятие должно снять… Ты убил моих дочерей. Ты лишил их облика. Они бессмертны и вечны, но ты должен вернуть им облик, иначе не обрести тебе покоя. И не вырваться за пределы смертного мира.
Мои дочери были юны и строптивы. Они – дочери неба, дочери моря и дочери земли. Они бессмертны и жили долго, но сохранили свою юность. Они познали все о мире, и знание не принесло им радости. Скука и безразличие поселились в их сердцах. Они стали беспокойны, мои дочери, они нарушили законы бессмертных и явились людям. Дочери неба и дочери моря встретили твоих братьев на берегу твоего Королевства. Они украли плоды забвения и подарили их людям. Они нарушили наши законы и были наказаны. Лишь дочь земли осталась со мной, моя любимая Норна.
– Но старая Скульд, если были наказаны твои дочери, почему проклятие обрушилось на меня?
– Ты ничего не понимаешь, смертный! Ты – лишь орудие, но по твоим законам, за то, что ты сделал, ты должен быть наказан. Нить твоей жизни давно вплетена в полотно судьбы. Ты ничего не можешь изменить.
Злость вновь обуяла сердце Удра, и черная тень посеребрила белоснежные крылья. Это было несправедливо, ведь он был лишь орудием в руках бессмертных, как и его бедные братья, и жители его Королевства. Но ход мира нельзя изменить. Норна… Удру показалось, что он уже слышал это имя. Третья сестра, которую он так долго искал на берегу. Мудрая Норна, что не ослушалась законов своего народа.
– Почему ты думаешь, что я поверю тебе, старая Скульд? Может ты всего лишь прогнившая старая обманщица… – лицо старой Скудьд исказило яростью, и она прошипела:
– Разве ты не помнишь эти плоды? Разве ты уже не отведал плоды забвения?
Она протянула Удру солнечный плод, и его руки задрожали от нетерпения.
– Откуда они у тебя? Где я могу их найти?
– Ты терпел две тысячи лет, потерпи, пока старуха не расскажет тебе, как снять проклятье…
Часть III. Астар, Амалу и Аслауг
Глава 1. Дочери Норны
Волшебная долина, что за серыми скалами, продолжала жить своей особенной и неповторимой жизнью. Солнце все так же согревало душистые луга и оживляло прохладу быстрых ручьев. Порхали бабочки и пели птицы. Пушистые белые облака медленно скользили по синему небу. И море все также тихо шептало, набегая на белый песок. Казалось, что ничего не изменилось, но в тоже время все изменилось навсегда. У великого голого дерева жили три прекрасные девушки-дочери долины, дочери Кияра и Амалу, дочери могущественной Норны. Старшая Астар, с волосами черными, как ночь, огненная Амалу и белокурая Аслауг. Всю свою жизнь они прожили в долине, и ничто не омрачало их счастья и радости. Они бегали по лугам, радуясь ветру, купались с русалками в реке и в море, они водили хороводы вокруг любимого голого дерева и смеялись, смеялись, смеялись. Их радостный смех, словно перезвон колокольчиков, разносился по долине, и долина цвела.
С самого раннего детства Астар, Амалу и Аслауг жили в ветвях великого голого дерева, это был их дом, а могущественная Норна была их матерью, она часто являлась им в образе земной женщины и рассказывала истории. Истории об их мире, об иных неизведанных и диких мирах, о безграничности пространства, о тайнах, что оно скрывает, о существах, что его населяют, о бессмертных и смертных, об их судьбах. В долине время замедляло свой бег, за серыми горами пролетали века, а здесь, под тяжелой луной медленно тянулись годы.
Дочери долины росли, и становились все прекраснее. Казалось, будто их красота светилась изнутри. В отличие от Кияра и Амалу, они ничего не боялись, долина была их домом и раскрывала перед ними все свои тайны. Море звало их, и они плавали с русалкам, их звал свет, и они купались в его лучах, но они были свободны и вольны вернуться к своей великой матери. Норна не скрыла от них ничего, она передала им не только свои знания, но и часть могущества, которое смертным по силам было перенять. Она рассказала им о Кияре и Амалу, об Удре, о девах вод и о той судьбе, что ожидает их. Ничто не могло нарушить свободу и покой их мыслей, дочери долины смотрели дальше и видели лучше.
Больше всего Астар, Амалу и Аслауг любили превращения. Однажды Норна пришла и сказала им найти цветы, что краше всех. Дети бегали и срывали охапки полевых цветов, с русалками собирали дивные морские растения. Но каждый раз великая мать отвергала их дары. Она смеялась и вновь отправляла детей на поиски. Она сказала им раскрыть свои глаза, чтобы видеть, слушать небо, слушать воду, слушать свет. Именно тогда они впервые почувствовали своих родителей.
Девочки сидели на берегу моря, усеянного белой галькой, и совещались о том, где еще им искать цветы. Они пытались шире раскрыть глаза, чтобы лучше видеть, но каждый раз их старания прерывал громкий взрыв хохота русалок, которые плескались у берега и наблюдали за детьми. Девочки начинали злиться и, показав русалкам язык, убегали в траву выше по реке. Они всматривались в луга и поля, слушали шум деревьев, пытаясь услышать подсказку долины. Когда они уставали, то ложились спать, и русалки нежно расчесывали их черные, рыжие и белые волосы ракушками, и пели грустные песни о далеких временах.
Утром детей будили брызги и смех русалок. Они хватались за русалочьи хвосты и, с визгом подпрыгивая на волнах, мчались к морю. Они заплывали все дальше и дальше, где волны становились все больше, а воды прохладнее и синее. Но дети не ведали страха, они мчались навстречу ветру и прыгали с пенистых гребней волн в морские пучины. Русалки, словно напоминая детям о задании Норны, тихо напевали: "слушайте небо, слушайте воду, слушайте свет". И дети слушали глазами…
Небо заволокли тяжелые рваные облака, что мчались вдаль к неизведанному краю всех морей, и сквозь облака гребни волн освещали лучи заходящего солнца. Воздух стал тяжелым, и тысячи крупинок света забились в солнечных лучах. Русалки пели грустную песнь о любви, что не знает преград, о любви, которую никто не в силах разрушить, о любви Кияра и Амалу. Дети видели, как капелька моря и крупинка света, слились вновь, и яркая вспышка озарила все вокруг. Жаркое тепло наполнило сердца дочерей долины. Они знали, что это были Кияр и Амалу, что они встретились вновь и помогут им найти цветы.