Удр летел над морем, как и говорила старуха Скульд, прямо по Млечному пути, бережно унося с собой три нежных цветка. Что это были за цветы и почему Норна так ими дорожила? Удр знал, что не ошибся и взял то, что дороже всего ее сердцу. Но он чувствовал, что розу ему нельзя повредить. Она будоражила его мысли, она была его мостом между прошлым и будущим, она была его настоящим. К ней он не посмел прикоснуться, лишь вдохнул ее дивный родной запах. Он радовался, что спасение и освобождение уже близко. Но мысли о Норне не отпускали его. И желание увидеть ее поглощало все его существо. Внезапно он услышал крик, он знал – это кричала Норна. Сердце его сгорало от жалости и горя, но крылья сами несли прочь. Кровавые слезы медленно катились по щекам. Он услышал ее шепот или это почудилось ему. Последний раз обернувшись к застывшей вдалеке долине, где лишь листья голого дерева серебрились в отсветах Млечного пути, он тихо и обреченно сказал: "Прости меня, Норна…"
Удр искал страну холмов. Скульд лишь сказала ему лететь по Млечному пути три дня и три ночи, не останавливаясь и не оборачиваясь назад. Когда третья ночь была на исходе, он увидел ее, долину холмов. Как можно было ошибиться? Ничего подобного он нигде никогда не видел. Ведь в его мире такое не было возможным: земля менялась постоянно, образуя причудливые покатые горы и холмы, покрытые девственными лесами. Они росли и тянулись к небу, пока поток лавы не сжигал все вокруг, разрушая и уничтожая. Земля покрывалась коркой, и сразу же новые зеленые ростки застенчиво тянулись к небесной синеве, оживляя безжизненную землю. И снова от разрушенных кратеров потухших вулканов начинали расти новые холмы, они, как волны в океане, расходились в пространстве, пересекались, перемещались, постоянно изменяясь. Удр долго стоял и смотрел на то, что открылось его глазам: дивный, прекрасный мир, пугающий своим непостоянством. Казалось, что тысячелетия здесь летели секундами.
Все, что Удру нужно было сделать, это выбрать новый холм и положить цветы на его вершину. Он не понимал смысла своего действия. И как выбрать этот холм. И каким образом это может помочь ему стать самим собой, а девам вод – вернуть свой облик. Старая Скульд, как всегда говорила загадками и не объяснила ему ничего. Она лишь проскрипела: "Ты поймешь…". Но ведь он понял, чем дорожила Норна, наверно он также поймет сердцем своим или душой, где ему необходимо оставить цветы.
Солнце поднималось выше, и Удр посмотрел впервые на цветы, что он украл у Норны. Необычные цветы, нежные и живые. Ему казалось, что он чувствовал биение их сердец, тихую и едва заметную пульсацию. Они были живыми и он должен оставить их, чтобы огонь и пепел поглотили эту красоту навсегда.
Он взмыл в воздух и начал облетать долину холмов, казалось, ей не было конца и края, лучи восходящего солнца освещали ее далеко на восток, пока он не потерялся в пространстве, не зная уже, откуда прилетел. Внезапно перед ним поднялось облако раскаленного пепла и искрами полетели в небо горящие камни. Удр отлетел на безопасное расстояние, присев на ветку огромного дерева, и зачарованно наблюдал за буйством природы. Облако не расползлось по земле, но просто растворилось в воздухе. Время летело стремительно. Густая лава потекла из кратера вулкана, уничтожая все живое, что было на горе. Она еще не остыла, и тонкие струйки дыма поднимались в воздух, как он увидел образование маленьких новых холмов от основания кратера. Они медленно расползались в стороны, остывали, росли и поднимались ввысь, разрушая вулкан до основания.
Один из новообразовавшихся холмов покрылся нежными ростками зеленой травы, и Удр понял, что именно здесь должен он оставить цветы Норны. На верхушке холма лежало три белых камня, на которые Удр бережно положил лотос, мак и ромашку. И в то же мгновение его пронзила невероятная легкость, ему казалось, что он спрыгнул с невообразимой высоты и несется в бездну. Ощущение падения прошло, но легкость осталась. Он посмотрел на свои крылья и не смог ничего увидеть. Он был прозрачен, невесом, невыносимо легок. Это не удивило его, казалось, что так и должно быть, но дальше ничего не происходило. Возможно, это спало с него проклятие, бремя тех двух тысяч лет, что он скитался по миру. Он поднялся выше, ему уже не нужны были крылья, чтобы летать, было достаточно лишь захотеть, и он перемещался в воздухе.
Он посмотрел вниз на цветы и с ужасом увидел, что на камнях лежат, три девушки. Они как будто спали: были такими неподвижными и тихими в лучах утреннего солнца. Вокруг них зеленая трава поднималась все выше, смешиваясь с россыпями черных, как смоль, огненных, как лава, и золотистых, как лунный свет, волос. Они лежали, сложив руки на груди, с цветком в руке. Удр зачарованно глядел на них, и вдруг осознал, что они меняются. Они лежали столь неподвижно, что это не сразу было заметно, но постепенно черты их лиц стали заостряться и мелкие морщинки покрыли тонкой сетью нежную кожу лица и рук. Он понял, они старели прямо у него на глазах. Прекрасные длинные волосы серебрились, смешиваясь с пожухлой уже травой. Их кожа становилась все тоньше и прозрачнее, пока они не рассыпались пеплом по камню, лишь цветы оставались нетронутыми временем. Удр все смотрел на пепел, медленно уносимый порывами ветра, он смотрел на цветы и как через жухлую траву стали пробиваться ростки кустарника, хрупкие и зеленые. В то же мгновение, словно из воздуха, вновь стали проступать нежные и юные лица прекрасных дочерей Норны. Удр захотел уберечь их от разрушения, не мог он видеть, как вся эта красота снова развеется пеплом по холмам. Он подлетел к ним и попытался поднять Астар, но не смог, он словно не существовал. Он не мог дотронуться до них, он был как воздух. Удр попытался поднять Амалу, но ничего не произошло, он лишь в отчаяние смотрел на ее лицо и посеребренные огненные пряди. Он попытался спасти Аслауг, но лишь пепел пролетел сквозь него. Кустарник вокруг камней расцвел буйным цветом, рассыпал красные плоды и увял столь же быстро, как и девушки. Удра охватило отчаяние от того, что он ничего не мог сделать и с ним ничего не происходило. В момент, когда из земли появились хрупкие ростки молодых деревьев, а лица девушек наливались нежным румянцем, Удр услышал приближавшийся цокот копыт.
В ту лунную ночь, когда кочевой народ раскинул шатры под бездонным звездным куполом на бескрайних просторах восточных степей, Кияр не мог уснуть. Он беспокойно ходил в высокой траве, была пора цветения степных маков, и их дурманящий аромат тяжелым облаком висел в воздухе. В лучах полной луны, казалось, будто степь полыхает жарким огнем. Кияр смотрел на красоту, окружавшую его, но ничего не видел. Душа его блуждала в далеких мирах. Внезапно он вынул розу, что осталась у него после посещения далекого Королевства. Он вспомнил своих друзей, Тамуса и Сигурда, и вновь им овладело беспокойство. Роза не увяла, мягкий свет ее струился, проникая в самую душу юноши. Он ощутил, что роза, как будто шепчет о чем-то, и незнакомый аромат ее сделался сильнее. Кияр так никогда и не понял, что овладело им в ту минуту, но он вскочил на своего коня и поскакал навстречу лунному свету.
Далеко-далеко на суровом севере, Сигурд, недавно вернувшийся из долгого похода по бушующим морям, стоял в дверном проеме и невидящим взглядом смотрел на белую ромашку, что раскинулась в отсветах луны, как будто глубокие снежные сугробы переливались в лучах северного сияния. В руках Сигурда была роза… Как и Кияр, он внезапно вскочил на своего коня и отправился за светом луны.
Лодка юного Тамуса медленно скользила по невозмутимой глади великой реки, время от времени задевая сочные стебли лотоса, заставляя огромные цветы дрожать в лунных лучах. А юноша лишь зачарованно глядел на розу, что таинственно шептала о чем-то в его руках. Как только лодка ударилась об илистый берег, Тамус вскочил на коня и отправился навстречу судьбе, что звала его.
Юноши встретились у подножия холма, им не нужно было слов, их вело сердце. Оставив своих коней, они быстро стали подниматься по крутому склону, чувствуя, что с каждой секундой холм становится все выше и неприступнее. Из еще теплой земли росла зеленая трава, увядала и жухла. Затем вырос, расцвел и рассыпался кустарник. И вот уже молодые деревья стали подниматься все выше. Юноши знали, что медлить нельзя: пока они скакали по долине холмов, они видели, что горы растут, поднимаясь к самому небу, и взрываются неведомой силой изнутри.
Наконец, добравшись до самой вершины, они увидели три белых камня, окруженные стеной из высоких деревьев. На каждом из камней лежало по цветку, до боли знакомому и родному. Дотронувшись до нежных лепестков, юноши с удивлением увидели, как из воздуха появляются три самых прекрасных девушки. Они как будто находились в глубоком сне, их белоснежная кожа светилась подобно перламутру, нежные щеки алели румянцем, а алые губы полыхали огнем. Не в силах удержаться, Тамус поцеловал Астар, Киар – Амалу, а Сигурд – Аслауг. И поцелуй этот связал их судьбы навеки.
Девушки очнулись, и первый кого они увидели, это были их принцы. Они нежно улыбнулись навстречу своей судьбе, они знали, что их великая мать сделала выбор. Тяжелый выбор. Она выбрала их, своих дочерей, она подарила им новую жизнь, оставив своих сестер витать во вселенной без облика. Она позвала принцев из далеких стран, пробудить их от вечного сна.