Кардиомонитор запищал еще быстрее.
Мы лежали плечом к плечу, бедром к бедру, и разделяли нас только моя форма и его одеяло. Мы держались за руки, и я уговаривал себя, что все как раньше, в душе. Просто странный коктейль из гормонов и химических веществ, текущий в крови. Чисто физическая реакция. Она ничего не значит.
Но почему я это чувствую?
Я закрыл глаза и попытался представить, как унизительно было бы возбудиться в комнате, полной офицеров.
- Все в порядке, - прошептал Раштон, но это был не шепот. Я слышал его в своей голове.
Мои глаза распахнулись; выгнув шею, я поглядел на него.
- Все в порядке.
Он даже не смотрел на меня. Он разговаривал с коммандером Леонски. А я так устал, что не мог разобрать слова за тихим, ровным звуком его голоса. Я не мог больше держать глаза открытыми.
- Все в порядке, Гаррет. Мне просто нужно ненадолго взять у тебя силы.
"Мать честная, - подумал я, отключаясь, - да он гребаный вампир".
Глава пять
- Объясняйте, - прорычал Док.
Я не открывал глаз и пытался не слушать.
- На самом деле я не знаю, сэр. - Голос Раштона звучал напряженно. - Это резервная система. Этого не должно было произойти.
- Почему Гаррет?
- Потому что он до меня дотронулся.
Твою мать. Я все еще дотрагивался до него, все еще тесно прижимался и жалел, что проснулся. И теперь лежал, притворяясь спящим, когда Раштону прекрасно известно, что я не сплю, а Док наверняка догадывается.
Если бы я не держал его за руку, пока он валялся в отключке, он, скорее всего, был бы сейчас мертв. Может, мне даже этого хотелось. Это не остановило бы Безликих, но по крайней мере я бы об этом не знал.
Гребаные Безликие. Раз уж они не поленились научить Раштона своему языку, то можно было бы хотя бы приделать на капсулу табличку: "НЕ РАЗРЕЗАТЬ" или "ДЛЯ НАЧАЛА СПУСКА ЖИДКОСТИ НАЖАТЬ СЮДА". Мы же вскрыли эту штуковину, как ребенок разрывает подарочную упаковку, разрушив капсулу и чуть не уничтожив Раштона.
- Это как-нибудь сказывается на нем? - спросил Док.
- Не знаю. - Раштон говорил едва слышно. - Не думаю.
После того как ушли офицеры, я действительно заснул. И мне снились странные сны, в которых вспыхивали какие-то огни, слышалось странное шипение, словно пар под давлением. Несколько раз я пытался вырваться из сна, но все время проигрывал. Чем больше я спал, тем дольше Раштон бодрствовал. В какой-то момент я даже испугался, что, чем сильнее станет он, тем больше ослабею я сам - неужели этот процесс высосет из меня все силы? - но к концу дня все пришло в норму. Теперь я просто чувствовал себя чуть более усталым, чем обычно, и словно в похмелье, хотя Раштон казался гораздо сильнее.
При мысли о похмелье мне захотелось выпить. Интересно, как там Хупер со своим новым перегонным аппаратом, который он прятал в кладовке у Трубы-7. Мы, конечно, не должны были пить, но, твою мать, много ли других развлечений на Защитнике-3? Играть мы тоже не должны были, но нам это не мешало. Хупер все еще торчал мне пачку курева за проигрыш в покер.
Причем ставки мы делали не только в карты. Мы ставили на то, в каком порядке будут прибывать говнолеты. Спорили, кто быстрее взберется на альпинистскую стену. Спорили, будет ли новенький в первую ночь распускать нюни. Спорили, нагнут ли его в душе и расскажет ли он об этом.
Мне повезло. Со мной это случилось только раз, и инстинкт подсказал мне держать язык за зубами. Если по каждому поводу плакаться своему куратору, уважения от других не дождешься, а вот когда ты отвязываешь у парня страховку, пока тот карабкается на стену, и он падает… в общем, он понимает, что сделал, чтобы это заслужить, и тоже молчит. Я все еще помню выражение лица Уэйда, когда он увидел, что я сижу на стене прямо у крепления его страховки. Я дал ему забраться повыше, так что, когда он потерял точку опоры и сорвался, то пролетел тридцать футов, прежде чем плюхнуться на маты.
"Мелкий засранец!" - орал мне Уэйд, когда его уносили в медотсек. Несколько его дружков после меня за это хорошенько отделали, но оно все равно того стоило. Не я ведь теперь хромаю.
Я подумал об этом, и Раштон сжал мои пальцы.
- Все хорошо, - услышал я в своей голове.
Мои глаза распахнулись.
Черт. Раштон это слышал? То есть эта фигня действует в обе стороны? Или это просто эхо того, о чем он успел подумать, прежде чем я уснул, или Раштон и сейчас у меня в голове, больной извращенец, копается в том, что ублюдок Уэйд сделал со мной тогда в душевой? Потому что я больше не сопливый подросток, и мне не хотелось, чтобы он меня таковым считал. Это было три года назад, и я с тех пор изменился. И отомстил.
Я отодвинулся от него насколько возможно, пока не наткнулся на поручни койки. Впрочем, она была слишком узкой, так что мы все еще соприкасались.
- Я принесу поесть, - сказал Док, его лицо за стеклом шлема казалось размытым.
- Да, Док! Да здравствует медпаек! - Я попытался изобразить привычный энтузиазм, но ничего не вышло.
Как и у Дока со смешком.
Еда на Защитнике-3 была дерьмовая, правда в медотсеке чуточку лучше, чем в казармах. Овощи здесь были тушеные, а не консервированные, а мясо не разваливалось как мокрая губка, когда ты протыкал его вилкой. Еда была одной из причин, по которой я так часто торчал в медотсеке. Порой мне доставалось то, что не доели пациенты.
Раштон скосил на меня глаза. Я что, выдал в себе помойщика? Именно так мы дома называли ибисов, которые рылись в мусорных ямах: помойщики. Иногда подобные мысли вызывали у меня улыбку. Не сегодня. Сегодня мысль о доме меня не успокаивала. Сегодня она засасывала, словно черная дыра.
Несколько минут спустя вернулся Док с двумя подносами. Он подтащил поближе стул и стал смотреть, как мы едим.
- В твоей крови все еще ничего нет, Брэйди, - сообщил он мне. - Если к утру ничто не изменится, ты свободен. Ну, насколько можно быть свободным в данных обстоятельствах.
Меня накрыло облегчение. В смысле нас. Иисусе, да я из-за этого чуть не опрокинул свой обед.
- Док, я не понимаю, что происходит. Это так странно.
Я боялся, что он сочтет меня психом. Ради бога, я же слышал голос Раштона в своей голове!
Что еще он может подумать?
Док положил руку в перчатке на мое плечо.
- Что именно?
Я посмотрел на Раштона. Он снова выглядел усталым. Я видел это в тенях под зелеными глазами и ощущал сам.
Я наколол фасолину. Она была какая-то скользкая.
- Док, я чувствую то же, что и он. Я слышу его в своей голове.
Я попытался сдержать дрожь в голосе, но не смог.
Глаза Дока за пластиковым стеклом расширились.
Только не пугайтесь, Док. Если вы испугаетесь, то и я тоже, и где мы оба тогда окажемся?
Раштон подвинулся, и меня будто защекотало током, когда тыльная сторона его ладони задела мое запястье.
- Это временно, - сказал он. - Это двусторонняя связь. Моя система жизнедеятельности опирается на его. Плохо то, что это вызывает ответную реакцию в виде электрических импульсов и биохимии.
Я вскинул брови. Только и всего? Электроимпульсы и биохимия меня не волновали. Только гребаная телепатия.
Раштон поглядел на меня. Уголки его губ приподнялись в лукавой улыбке.
Я нахмурился. Ничего. Утешительного.
- Гаррет нужен вам, чтобы жить, - подвел итог Док. - Так ведь?
Раштон кивнул:
- Да, сэр.
- И это временно? - спросил тот, прищурив глаза.
- Полагаю, сэр.
- Отлично, - кивнул Док, стиснув мое плечо, словно я был пациентом. - Потому что этот парень будет моим лучшим медиком, так ведь, Гаррет?
- Да, Док, - заверил я.
Нет, Док. Безликие всех нас прикончат.
- Вот и хорошо, - сказал тот. Если бы у меня оставались хоть какие-то волосы, он бы их растрепал. А так - просто несколько раз провел ладонью в перчатке по короткому ежику. Дети Дока давно выросли, но это не мешало ему обращаться со мной как с ними. А мне - втайне наслаждаться этим.
Но не сегодня.
Раштон посмотрел на меня.
- Я не смогу все это съесть. Хочешь?
Может, эта его улыбка должна была меня успокоить?
Может, он все-таки не еще один офицер-мудак?
Жаль только, что гребаный предатель.
Улыбка дрогнула и потускнела, а потом пропала вовсе, будто ее и не было.
А я так и не смог понять, кому из нас принадлежало чувство вины, поселившееся у меня внутри.