В это мгновение ее мозг словно сделал моментальный снимок, выдав четко сфокусированную фотографию такой немыслимой яркости, такой нереальной четкости, что Дороти-Энн поняла - эта картина отпечатается в ее воспоминаниях навсегда. Ее память запечатлела его лицо, ее заворожили его светлые серые глаза с проблесками янтаря и тонкими полосками изумруда. Ей никогда не забыть грязной майки без рукавов, обнажавшей мускулистые плечи, сужавшиеся к тонкой, крепкой талии. Мужчина был красив. Загорелое, обветренное лицо, улыбка прорезает глубокие морщины вокруг глаз. Иссиня-черные волосы коротко подстрижены, на твердом подбородке - ямочка, чувственные губы крупного рта.
Еще секунду назад Кентвелл был незнакомцем, и вот сейчас Дороти-Энн не могла думать ни о чем другом, кроме его прикосновения. Ей так хотелось, чтобы он прижал ее к своей крепкой груди.
Еще секунду назад Дороти-Энн была молодой девушкой, почти девочкой, только что окончившей школу, и вот сейчас она превратилась в женщину в расцвете красоты, сгорающую в огне желания.
В это самое мгновение все ее недовольство из-за испорченных туфель, вся боль в подвернутой ноге испарились. Зато она увидела его и поняла с устрашающей определенностью, что он также страстно желает ее. Они долго не могли отвести глаз друг от друга.
Дороти-Энн почувствовала, как густой румянец заливает ей щеки.
- Я проделала весь этот путь из Нью-Йорка, чтобы встретиться с вами, мистер Кентвелл, - произнесла она странно неуверенным голосом.
- Да неужели! - Его глаза будто смеялись над ней.
- Именно так, - ответила Дороти-Энн немного резковато. Она глотнула, пытаясь вновь обрести спокойствие. - Я здесь в качестве представителя компании "Отели Хейл". Нас заинтересовала ваша работа. У вас репутация человека, который не только снижает расходы, но и реконструирует, следуя новому дизайну, здания, которые… - Ее голос снова сорвался, так как Кентвелл смотрел на нее не мигая. Дороти-Энн чувствовала себя в высшей степени неудобно.
- Да? - спокойно спросил он.
Неожиданно девушку охватил гнев. Она не привыкла, чтобы с ней обращались подобным образом. Впервые незнакомому человеку удалось настолько сбить ее с толку. А этот не только явно понимал ее дискомфорт, но еще и наслаждался ее замешательством. Дороти-Энн вдруг поняла, что он и не собирается приходить ей на помощь и прерывать ее монолог.
- Я приехала для того, - продолжала она, стиснув зубы, - чтобы самой посмотреть на вашу работу.
- Но в основном для того, - добавил Кентвелл резко, - чтобы посмотреть, не смогут ли враги меня купить, так? - Он подмигнул ей.
Дороти-Энн проигнорировала и подмигивание, и насмешку.
- Ну как? Покажете мне вашу вотчину?
Кентвелл упер руки в бока и обезоруживающе улыбнулся.
- Нет, - со всей определенностью ответил он.
Ее глаза расширились.
- Могу ли я узнать, почему нет?
- Потому, - Кентвелл не сводил с нее глаз, - что, во-первых, я пропущу ленч.
- Тогда я могу отвезти вас на ленч.
- Прошу прощения, - мужчина покачал головой, - но у меня нет времени. Мне слишком много нужно закончить сегодня.
Дороти-Энн застонала от отчаяния.
- Мистер Кентвелл, - резко заговорила она. - Я прилетела сюда из Нью-Йорка только для того, чтобы увидеть вас.
- О чем ни я, ни кто другой из присутствующих здесь вас не просил, - напомнил он ей.
Дороти-Энн склонила голову в полупоклоне:
- Согласна. - И, подняв к нему лицо, резко вздернула подбородок. - Но при сложившихся обстоятельствах мне казалось, что вы будете только счастливы увидеть меня и все мне показать.
- Да? С чего бы это?
- Мне достоверно известно, что у вас финансовые затруднения. Вы вложили все средства, бывшие в вашем распоряжении, в этот проект, а стройка еще далека от завершения. Будет чудом, если вы когда-нибудь вообще завершите строительство.
- Ах вот оно что. Значит, вы наводили обо мне справки. И как же глубоко вы заглянули в мои дела, мисс…
- Хейл. Дороти-Энн Хейл. - Она пожала плечами. - Мы проверяли вас довольно поверхностно. Но нам известно, что вам нужны деньги, и немалая сумма.
- И вы можете их мне дать. Я правильно понял? В том случае, если я примкну к вашей организации?
- Может быть.
- Мне не нужны ваши деньги.
- А я вам еще их и не предлагала.
- Но предложите, так? - Кентвелл не сводил с нее настойчивого взгляда. - Иначе для чего вам было лететь сюда? - Он помолчал. - Мой ответ - нет.
- Вы хотите сказать, что не станете показывать мне стройку?
- Я хочу сказать, что не хочу ваших денег. Представьте себе, я люблю свою независимость. И не хочу работать ни на кого другого, кроме самого себя. Поймите, в этом нет ничего личного.
Ее улыбка получилась суровой.
- Неужели? Тогда в чем же дело?
Кентвелл снова обезоруживающе улыбнулся:
- Я просто всегда придерживался точки зрения, что мужу и жене не следует вместе работать.
Дороти-Энн в изумлении уставилась на него. Была в его голосе какая-то мягкая настойчивость, заставившая ее колени задрожать. Но она тут же взяла себя в руки.
- Мистер Кентвелл, - спокойно заговорила Дороти-Энн, подчеркивая каждый слог, - я шуток не люблю. И к своему бизнесу отношусь очень серьезно. Представьте себе, мое время дорого стоит.
- Мое тоже не дешевое. - Кентвелл подошел к ней и, ослепительно улыбаясь, взял ее за руку. От его неожиданного прикосновения по ее телу пробежала дрожь.
- Давайте… - Дороти-Энн сделала глубокий вдох. - Давайте говорить серьезно, мистер Кентвелл.
- Фредди, - спокойно поправил он. - Ты должна называть меня Фредди. В конце концов, мы живем не во времена королевы Виктории, когда мужья и жены обращались друг к другу по фамилии.
- Прекратите шутить, - прошептала Дороти-Энн.
- Я абсолютно серьезен.
- Но… вы ведь даже меня не знаете, - бессвязно выговорила она. Ей вдруг стало невыносимо смотреть ему в лицо, и девушка опустила взгляд на его руку. Он все еще держал ее ладонь в своей.
- Я знаю достаточно, - доверительно сообщил Кентвелл.
Они надолго замолчали. На площадке раздавался звон строительных инструментов, показавшийся им далеким и нереальным. Откуда-то снизу до Дороти-Энн донесся резкий, пронзительный голос, отдававший приказания. Она слышала даже свое дыхание. Дороти-Энн почувствовала, как смягчился взгляд Фредди. Его прозрачные темно-серые глаза нежно смотрели на нее. Кентвелл сиял белозубой улыбкой, добродушной и естественной. Он действовал на нее своим искрящимся обаянием, произнося невозможные слова:
- Естественно, я не жду, что ты мне ответишь прямо сейчас. Можешь сначала все обдумать. Даю тебе времени сколько хочешь.
- Вы настойчивы, не так ли? - произнесла Дороти-Энн с невольным восхищением. Она улыбнулась, ее холодность словно растаяла.
- Настойчив. И, как я уже тебе сказал, у нас есть время. Много времени. Потому что прежде чем жениться, я собираюсь закончить этот проект. Причем без посторонней помощи.
- А почему так? - неожиданно для себя спросила Дороти-Энн. - На это может уйти год или даже два.
- Мне бы не хотелось, чтобы у тебя появились не те мысли, - улыбнувшись, Фредди выпустил ее руку.
- Что вы имеете в виду?
- Мне бы не хотелось, чтобы ты думала, что я гоняюсь за твоими деньгами. Я тебе уже говорил. Я независимый человек. Ну а теперь, когда мы все выяснили, могу ли я пригласить леди на чашечку кофе? - поинтересовался он.
И, словно маленькая дурочка, Дороти-Энн густо покраснела и услышала собственный ответ:
- Да, благодарю вас… То есть я хочу сказать… если вы действительно хотите…
- Хочу, - вежливо подтвердил Кентвелл, беря ее под руку и ведя к поддону.
Его слова эхом отдавались у нее в ушах. Дороти-Энн не могла поверить в то, что этот человек только что пообещал ей.
"Согласен ли ты, Фредерик Кентвелл, взять эту женщину в законные жены, любить и почитать ее, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?"
"Да".
Да. Короткое простое слово. И слова великой ответственности. Но они прозвучали почти год спустя. А до этого дня Дороти-Энн и Фредди проводили вместе выходные. В рабочие же дни этих долгих-долгих недель Фредди трудился в Чикаго, а она путешествовала по всему миру, выполняя свою работу. Пока здание, над которым работал Кентвелл, не было закончено без всякой помощи с ее стороны, он отказывался связать себя с ней брачными узами.
В день их первой встречи Дороти-Энн отправилась обратно в Нью-Йорк. Самолет парил в небесах, а девушка летела на крыльях чувств, которые не могла забыть. События этого дня несли ее душу, словно огромная волна, а из головы не выходил взгляд Фредди Кентвелла. Только когда Дороти-Энн приземлилась в Нью-Йорке и встретилась с Элизабет-Энн в аэропорту, она вспомнила, что это был за день. И то прабабушке пришлось ей напомнить об этом.
Ночь в Нью-Йорке выдалась ясная, небо усеяли звезды. Машин на Лонг-Айлендском скоростном шоссе было немного. Они быстро проносились мимо. Элизабет-Энн открыла свою большую сумку и, порывшись в ней, достала толстый веленевый конверт.
- Вот, возьми, дорогая! - протянула она его Дороти-Энн.
- Что это?
- Пожалуйста, прими это, будь добра.
Дороти-Энн взяла конверт и зажгла боковую лампочку со своей стороны "роллс-ройса". Она посмотрела вниз на пакет, в замешательстве отводя от глаз непослушную прядь волос. В левом углу красовалась синяя печать с обратным адресом: Шацкин, Моррис, Бернштейн и Бидгуд, 666, Пятая авеню, Нью-Йорк, Н. й., 10019.