И взгляд ее круглых темных глаз был осмысленным.
— Я еще таких не видел! — восхищенно ахнул Андрей. — Царица!
— Эх, не взяли спиннинг… — сокрушенно покачал головой Ваня. — Так ее разве поймаешь?
Элла взглянула на них, и лицо ее снова стало замкнутым, как в доме, когда Андрей спросил, сочиняет ли она стихи.
— Мой дядя плавает машинистом на торговом судне, — сказала она. — В прошлом году был в одном американском портовом городе и зашел в зоопарк. Над одной закрытой клеткой надпись: «Самый страшный хищник на земле!». Дядя заплатил деньги и вошел в отдельное помещение. Ему захотелось посмотреть на этого ужасного хищника… И кого вы думаете он там увидел?
— Льва, конечно, — не раздумывая, ответил Андрей. — Или тигра?
Ваня промолчал.
— Он увидел себя в зеркале… Оказывается, самый страшный хищник на земле — это человек.
— Американцы всегда чего-нибудь выдумают, — смутился Андрей.
— Щука тоже хищник, — сказал Ваня.
— Тетя Катя живет здесь с весеннего паводка, когда был нерест. Вода ушла, а она осталась в этой луже… С весны она не съела и трех десятков рыбин. Иногда по неделе ничего в рот не берет.
— А на вид совсем не дистрофик, — заметил Андрей.
— Щука ест только больную или покалеченную рыбу, — сказала Элла. — Вот смотрите, я сначала брошу здоровую, а потом чуть живую.
Элла бросила в пруд плотвицу. Серебристая рыбка молнией юркнула в тень от дерева. Тетя Катя и глазом не повела. В пруд полетела полудохлая рыбешка. Перевернувшись на бок, она всплыла наверх. Щука не спеша подплыла к ней и, чуть не зацепив плавником, прошла мимо.
— Даже больную не взяла, — сказала Элла. — Неделю ничего не ела. Скучает она. Привыкла жить в озере, а тут — как в тюрьме.
— Давайте ее снова пустим в озеро? — предложил Ваня.
— Я хотела, да ее разве поймаешь.
— Вычерпаем воду из пруда, — сказал Андрей. — Два дня работы.
— Ты иногда как-то странно говоришь, — сказала Элла. — То ли нарочно, то ли всерьез?
— Другого выхода не вижу, — буркнул Андрей. — Придумайте что-нибудь пооригинальнее.
— Сейчас мы ее, голубушку, заарканим! — Ваня бегом бросился к лодке и вернулся с удочкой. Достал из садка маленькую плотвицу и пропустил через жабры крючок. Раз десять подводил он рыбку к самому носу щуки, и та наконец не выдержала и схватила. Немного подождав, Ваня резко подсек и вместе с удилищем стал пятиться от пруда. Тонкая жилка натянулась. Против их ожидания, щука спокойно позволила себя вытащить из воды и лишь на суше, завращав глазами, выгнулась толстой дугой и забила скользким хвостом. Рыбка с крючком сама вылетела у нее изо рта. Ребята завернули тяжеленную щуку в Ванину куртку и бегом потащили к озеру. Это метров сто. Прежде чем пустить ее в воду, Ваня кончиком перочинного ножа осторожно нацарапал на окостеневшем щучьем носу одно слово: «Элла». Тетя Катя спокойно выдержала эту процедуру и даже не сделала попытки цапнуть мальчишку за руку.
— Мы перекрестили ее в Эллу, — сказал Ваня. — Ну, плыви, Элла…
Они осторожно пустили щуку в мелкую воду. Бывшая тетя Катя, а отныне Элла некоторое время стояла на одном месте, словно не веря такому счастью. Ваня вошел в воду и продвинул щуку на более глубокое место. Элла шевельнула хвостом и стремительно рванулась вперед. Снова остановилась, немного развернулась в их сторону, раскрыла и закрыла зубастую пасть, будто поблагодарила, затем всплыла наверх и наискосок, чиркнув по поверхности черным плавником, в последний раз блеснув желтым змеиным брюхом, красиво ушла в синюю глубину.
— Расскажи кому-нибудь, что я держал в руках полупудовую щуку — не поверят, — сказал Ваня.
— А ты не рассказывай таким людям, которые тебе не верят, — сказала Элла.