Что-то было не так. На правой половине большой зеленой папки лежал блокнот с символикой Пентагона, на котором под эмблемой армии Соединенных Штатов значилось звание и имя генерала Свайна. Рядом с блокнотом, слева от кожаного ободка папки, лежала золотая шариковая ручка с выдвинутым наружу острым серебристым кончиком стержня, как будто ею пользовались так часто, что владелец забывал убирать стержень внутрь. Борн перегнулся через стол в нескольких дюймах от мертвого тела, где в воздухе еще висел едкий дым от взорвавшейся гильзы и чувствовался резкий запах горелой плоти, чтобы поближе рассмотреть блокнот. Он был чист, но Джейсон аккуратно вырвал верхние страницы, сложил их и убрал в карман брюк. Что-то по-прежнему не давало ему покоя… что бы это могло быть? Он оглядывал комнату, и в тот момент, когда его взгляд бродил по мебели, в дверях появился старший сержант Фланнаган.
— Чем вы там занимаетесь? — с подозрением спросил Фланнаган. — Мы ждем вас.
— Вашей подруге, возможно, слишком тяжело здесь оставаться, но мне — нет. Я не могу позволить себе уйти сейчас, необходимо многое выяснить.
— Мне показалось, что вы сказали, будто нам не следует здесь ничего трогать.
— Смотреть не значит трогать, сержант. Никто не узнает, что вы что-то трогали, если этого здесь уже не будет, и вы ничего не переставили.
Внезапно Борн подошел к изящному покрытому чеканкой кофейному столику, какие можно часто увидеть на базарах Индии и Среднего Востока. Он стоял между двумя креслами перед небольшим камином; в центре стола лежала пепельница из граненого стекла, наполовину заполненная окурками сигарет. Джейсон нагнулся и взял ее; с пепельницей в руке он повернулся к Фланнагану.
— Вот, к примеру, эта пепельница. Я до нее дотронулся, на ней остались мои отпечатки, но никто об этом не узнает, потому что я заберу ее с собой.
— Зачем?
— Затем, что я кое-что учуял — учуял на самом деле, носом, безо всякой интуиции.
— О чем это вы?
— О сигаретном дыме, вот о чем. Он остается в воздухе дольше, чем думаете. Спросите об этом того, кто пытался бросить курить больше раз, чем может вспомнить.
— К чему вы клоните?
— Давайте поговорим с женой генерала. Давайте все вместе поговорим. Вперед, Фланнаган, мы сейчас пойдем и все обсудим.
— Пушка в кармане, что ли, придает вам храбрости, а?
– Шевелитесь , сержант!
Рейчел Свайн наклонила голову влево, откинув на плечи свои длинные темные волосы, и приняла на стуле величественную позу.
— Это до крайности оскорбительно, — произнесла она, глядя на Борна широко раскрытыми глазами, в которых читалась обвинение.
— Без сомнения, — кивнув, согласился Джейсон. — К тому же, это правда. В пепельнице пять окурков, и все со следами помады.
Борн сел напротив нее и положил пепельницу на маленький столик рядом со стулом.
— Вы были там, когда он это сделал, когда он вложил пистолет в рот и спустил курок. Возможно, вы думали, что он этого не сделает, или что это была его очередная истеричная выходка — в любом случае, вы не сказали и слова, чтобы остановить его. Да и зачем? Для вас с Эдди это был логичный и вполне приемлемый выход.
– Абсурд !
— Знаете ли, миссис Свайн, откровенно говоря, на вашем месте я бы не употреблял таких слов. Они вам не идут, особенно когда вы пытаетесь меня убедить, что это «до крайности оскорбительно»… Рейчел, это не ваши выражения. Вы подражаете другим людям — вероятно, богатым и праздным клиентам, которые много лет тому назад на Гонолулу повторяли эти фразы перед молодой девушкой-парикмахером.
– Как вы смеете? ..
— Ну, хватит, Рейчел, это смешно.