— Давайте посмотрим, — предложил канадец и шагнул вперед.
— Спасибо, доктор, не сейчас. Я бы посоветовал вам спуститься вниз и присоединиться к вашей жене.
— Хорошо. Я так и думал, что вы это скажете, но позвольте мне кое-что сообщить вам очень быстро.
– Очень быстро.
— Я врач, и мне приходилось делать много такого, что мне не нравилось, и это как раз такой случай. Но когда я думаю о том молодом человеке, и о том, что с ним случилось…
– Прошу вас, — перебил Джейсон.
— Да, да, я понимаю. В любом случае, я всегда к вашим услугам, я просто хотел, чтобы вы это знали… Я не слишком доволен своими предыдущими словами. Я видел то, что видел, и у меня есть имя, и я готов давать показания в суде. Другими словами, я готов помогать следствию.
— Доктор, не будет ни суда, ни допроса свидетелей.
— Правда? Но ведь это серьезные преступления!
— Мы знаем, что это такое, — перебил Борн. — Мы высоко ценим вашу помощь, но остальное вас не касается.
— Понятно, — сказал доктор, с интересом поглядывая на Джейсона. — Ну, тогда я пойду. — Канадец приблизился к двери и обернулся. — Будет лучше, если вы потом позволите мне осмотреть вашу шею. Если вы ее не лишитесь.
Доктор ушел, и Борн повернулся к Фонтейну.
— Мы готовы?
— Готовы, — ответил француз, мило улыбаясь рослой, импозантной и заинтригованной чернокожей девушке. — А что вы, моя милая, собираетесь делать с деньгами, которые сегодня заработаете?
Девушка смущенно хихикнула, обнажив в улыбке блестящие белые зубы.
— У меня есть парень. Куплю ему хороший подарок.
— Чудесно. Как зовут твоего друга?
— Измаил, сэр.
— Идем, — решительно произнес Джейсон.
Осуществить план было легко, как и любую хорошую стратегию, какой бы она ни казалась сложной. Маршрут движения старого Фонтейна по территории «Транквилити Инн» был тщательно разработан. Сперва Фонтейн с девушкой должны были возвратиться на его виллу, как бы для того, чтобы проведать его больную жену перед тем, как отправиться на обязательную вечернюю прогулку, благотворную с медицинской точки зрения. Они должны были оставаться в пределах главной освещенной аллеи, время от времени прохаживаясь по лужайкам, но оставаясь в пределах видимости — капризный старик, ведомый своими причудами, и раздосадованная спутница. Это была картина, которую можно наблюдать по всему миру — слабый, раздражительный старикан, разменявший восьмой десяток, третирующий своего опекуна.
Двое бывших королевских коммандос, один небольшого роста, другой довольно высокий, выбрали несколько точек, где француз с «сиделкой» должны были развернуться и сменить маршрут. Когда старик с девушкой переходили на следующий запланированный отрезок маршрута, второй коммандос в темноте опережал своего напарника до следующего пункта, используя им одним известные невидимые тропинки, типа той, которая шла от вилл над берегом к нижнему пляжу через буйную тропическую растительность. Чернокожие охранники передвигались по джунглям, словно два огромных паука, стремительно и легко перебираясь с веток и камней на сучки и лианы, не отставая от охраняемых. Борн следовал за вторым коммандос, его рация работала на прием, и сквозь помехи слышался сердитый голос Фонтейна.
– А где та другая сестра? Та милая девушка, которая ухаживает за моей женой? Где она? Я ее целый день не видел!
Фразы на повышенных тонах повторялись вновь и вновь с растущей враждебностью.
Джейсон поскользнулся. Он запутался! Борн был за стеной, идущей вдоль линии берега, и его левая нога запуталась в толстых лианах.