— Это он вам рассказал?
— Он умнейший человек, этот почтенный судья.
— Лафайет родом из Эльзас-Лорана?
— Я не знаю, мсье. Я там никогда не был.
— Умнейший человек, говорите… Что более важно, он прав. Ваш план весьма хорош, но он подразумевает и немалый риск. И я буду откровенен с вами, Фонтейн, мне абсолютно все равно, как сильно вы рискуете, или что случится с женщиной, которую я не знаю, или с кем-нибудь еще. Мне нужен Шакал, и если это будет стоить жизни вам или этой женщине — мне не важно. Хочу, чтобы вы это понимали.
Старик француз посмотрел на Джейсона слезящимися глазами и мягко рассмеялся.
— Вы так откровенно себе противоречите. Джейсон Борн никогда бы не сказал ничего подобного. Он бы промолчал, принял мое предложение без комментариев, но осознавая его преимущества. Однако муж миссис Вебб должен озвучить свои опасения. Он против, и хочет, чтобы это знали.
Неожиданно Фонтейн заговорил очень жестко.
— Избавьтесь от него, мсье Борн. Он не сможет меня спасти, не сможет прикончить Шакала. Гоните его прочь.
— Он ушел. Клянусь вам, его нет. — Хамелеон спрыгнул со стола, шею свело от боли. — Пора начинать.
Оркестр ударных инструментов продолжал свое оглушающее выступление, но теперь лишь в застекленном вестибюле и смежной с ним гостиной. По приказу Сен-Жака, все динамики были отключены, а сам владелец «Транквилити Инн» вместе с канадским доктором и беспрестанно щебечущим Причардом под охраной двух коммандос с «узи» покинули необитаемую виллу. Помощнику управляющего было сказано вернуться в вестибюль и никому ничего не говорить о том, чему он стал свидетелем за последний час.
— Я буду нем как рыба, сэр. А если спросят, скажу, что по телефону разговаривал с властями с Монтсеррат.
– О чем же? — поинтересовался Сен-Жак.
— Ну, я подумал…
— Не думай. Ты проверял работу горничных на западных виллах, и это все.
— Да, сэр. — Обиженный Причард направился к двери конторы, которую только что открыл безымянный доктор из Канады.
— Неважно, проговорится он или нет, — заметил доктор после ухода помощника. — Там настоящий зоопарк в миниатюре. Смесь вчерашних событий, сегодняшнего солнца и алкогольной невоздержанности вечером приведут к чувству глубокого разочарования утром. Джон, моя жена полагает, что вашему метеорологу почти нечего будет сказать.
— Да?
— Он и сам слегка приложился, но даже если он останется наполовину трезвым, для него не найдется и пяти адекватных слушателей.
— Лучше я тоже спущусь туда. Мы можем превратить вечеринку в небольшой carnivale. Это сэкономит Скотти десять тысяч долларов, и чем больше будет шума, тем лучше. Я поговорю с музыкантами и барменом и сейчас вернусь.
— Нам нельзя здесь оставаться, — сказал Борн, когда его шурин ушел, и из личной ванной Сен-Жака в кабинет вошла крепкая чернокожая девушка в полной экипировке сиделки.
— Очень хорошо, дитя мое, ты отлично выглядишь, — сказал француз. — Теперь слушай, я буду держать тебя за руку, пока мы будим ходить и говорить, но когда я сожму тебе руку и повышу голос, и скажу, чтобы ты оставила меня, ты так и сделаешь, поняла?
— Да, сэр. Я должна быстро уйти, дуясь на вас за то, что вы такой нелюбезный.
— Именно. И не надо бояться, это просто игра. Мы хотим поговорить с одним очень стеснительным человеком.
— Как ваша шея? — спросил доктор, глядя на Джейсона и не видя повязки, спрятанной под коричневым воротником рубашки.
— С ней все в порядке.
— Давайте посмотрим, — предложил канадец и шагнул вперед.