Но какое отношение это имеет к сегодняшней ситуации… к вашему плану?
— Все произошедшее подсказывает нам, как вынудить Шакала выйти на свет, чтобы поймать меня , встретиться со мной . Сегодня. Сейчас.
— И как же?
— Я буду открыто передвигаться по территории гостиницы, чтобы он или один из его приспешников увидел и услышал меня.
— А почему это заставит его выйти на вас?
— Потому что я буду не с медсестрой, которую он ко мне приставил. Я буду с кем-нибудь другим, кого он не знает, и кому нет нужды меня убивать.
Борн снова молча посмотрел на старого француза.
— То есть вы станете наживкой, — наконец произнес Джейсон.
— Приманкой настолько соблазнительной, что он будет беситься, пока не схватит ее — вцепится в меня, чтобы задать вопросы… Понимаете, я ему жизненно необходим — точнее, необходимо, чтобы я умер — но в свое время. Точность — это его… его diction , или как это сказать?
— Его отличительная черта, его метод действий; в этом наши мнения совпадают.
— Именно благодаря этому он выжил, извлекая максимум прибыли из каждого убийства, которые способствовали укреплению его репутации assassin supreme. Пока с Дальнего Востока не пришел человек по имени Джейсон Борн… с тех пор все изменилось. Но вы все это знаете…
— Меня это не интересует, — перебил Джейсон. — Как вы сказали, «всему свое время». Продолжайте.
— Когда меня не станет, он сможет открыть, кем на самом деле был герой Франции Жан-Пьер Фонтейн. Самозванец, его самозванец, его создание, орудие смерти, который был ловушкой для Джейсона Борна. Какой триумф для него!.. Но он не добьется триумфа, пока я жив. Говоря проще, это было бы очень неудобно. Я слишком много знаю, слишком многих своих коллег в трущобах Парижа. Нет, я должен умереть, чтобы его триумф состоялся.
— В таком случае, он убьет вас, как только увидит.
— Не раньше, чем получит ответы на свои вопросы, мсье. Где его сиделка-убийца? Что с ней произошло? Нашел ли ее Le Cameleon , переманил ли на свою сторону, разделался ли с ней? Или ее схватили британские власти? Находится ли она на пути в Лондон к Ми-6 со всеми их химическими штучками, чтобы под конец быть переданной Интерполу? Так много вопросов… Нет, он не убьет меня, пока не узнает все, что ему нужно. Чтобы он все разузнал, может потребоваться всего несколько минут, но я верю, что вы будете рядом и спасете мою жизнь.
— А как же сестра? Кто бы она ни была, ее застрелят.
— Нет, совсем нет. Я раздраженно прогоню ее с глаз долой при первом признаке контакта. А пока я буду с ней идти, стану жаловаться на отсутствие моей новой дорогой подруги, ангела милосердия, которая так хорошо заботится о моей жене, и буду громко интересоваться: «Что с ней случилось? Куда она подевалась? Почему я ее весь день не видел?» Вдобавок, я спрячу на себе рацию, включенную, разумеется. Куда бы меня ни повели — а в том, что сперва подойдет один из людей Карлоса, нет никаких сомнений, — я начну задавать вопросы старого беспомощного человека. А зачем мне туда идти? Зачем мы здесь?.. А вы будете следовать за нами, — искренне надеюсь, достаточно быстро. В этом случае Шакал — ваш.
Держа голову прямо на негнущейся шее, Борн подошел к столу Сен-Жака и присел на край.
— Ваш друг, судья Брендан, — как там его по фамилии, — прав…
– Префонтейн . Хотя Фонтейн не настоящая моя фамилия, мы решили, что все они родственные. Когда первые переселенцы покинули Эльзас-Лоран и отправились в Америку в восемнадцатом веке вместе с Лафайетом, они прибавили Pre, чтобы отличаться от Фонтейнов, которые распространились по всей Франции.