— Но ты не создан для убийств?
— Да, и кроме того, я твой должник — ты же снял меня с Аконкагуа.
Бен развернулся лицом к Джонатану.
— Что будет теперь?
— Ничего.
— Не станешь вредить старому приятелю, нет ведь?
— Люди из ЦИРа удовлетворены — им кажется, что они своего добились. Не вижу никакого смысла разубеждать их. Тем более, мне уже заплатили.
— А ты? Я же знаю, как ты обходишься с друзьями, которые тебя предали.
— У меня нет друзей, которые меня предали.
Бен подумал над этим.
— Ясно. Скажи-ка мне, старик, у тебя вообще-то друзья есть?
— Я очень тронут твоей заботой, Бен. Когда у тебя самолет?
— Уже надо идти.
— Прекрасно.
Бен задержался у двери.
— Ну, поправляйся, старик.
— Спасибо за фрукты.
Когда дверь за Беном закрылась, Джонатан несколько минут смотрел на нее. Он почувствовал опустошенность. Уже несколько дней он знал, что никогда больше не пойдет в горы. Он утратил интерес. И Бен ушел. И Джемайма ушла. И он устал считать дырки в потолке.
Он выключил свет, и синева позднего вечера заполнила комнату. Он закрыл глаза и постарался уснуть.
Какого черта! Никто ему не нужен. Ничего ему не нужно. Когда он вернется в Штаты, он первым же делом продаст эту чертову церковь.
Но картины — ни за что!