– Знаешь что, Джек? Давай договоримся: избавь всех от этого идиотского суда и забудь все, как кошмарный сон.
– Ты, наверное, не понимаешь, Лютер. Это их процесс. Это они желают пристегнуть тебя к креслу, вколоть шприц тебе в руку и впрыснуть в тебя ядовитую гадость, делая вид, что проводят химический эксперимент. А ты, видимо, полагаешь, что сейчас государство дает осужденным право выбирать. Тогда ты можешь выбрать другой вариант: тебе поджарят мозги на электрическом стуле. Это их процесс, Лютер.
Джек встал и выглянул в окно. На мгновение перед его глазами возникла картина: счастливый вечер у уютного камина в огромном особняке с огромным двором, а вокруг бегают дети Джека и Дженнифер. Он покачал головой, отгоняя это видение, тяжело вздохнул и вновь обратился к Лютеру.
– Ты слышишь меня?
– Слышу. – Лютер впервые посмотрел в глаза Джеку.
– Лютер, пожалуйста, расскажи мне, что случилось. Может, ты был в этом доме, может, ты обчистил сейф, но ты никогда, никогда не заставишь меня поверить, что ты имеешь какое-то отношение к смерти этой женщины. Я же знаю тебя, Лютер.
– Неужели, Джек? – Лютер улыбнулся. – Это интересно, тогда ты, возможно, расскажешь, кто я есть. Джек швырнул блокнот в кейс и захлопнул его.
– Я собираюсь заявить, что ты не виновен. Может быть, перед тем как это произойдет, ты одумаешься. – Он помолчал и тихо добавил: – Я надеюсь, ты одумаешься.
Он повернулся, чтобы уйти. На его плечо опустилась рука Лютера. Он обернулся и увидел его взволнованное лицо.
– Джек. – Он тяжело вздохнул, язык и губы не слушались его. – Я сказал бы тебе, если бы мог. Но из этого не выйдет ничего хорошего, ни для тебя, ни для Кейт, ни для кого-либо другого. Прости.
– Кейт? О чем ты говоришь?
– До встречи, Джек. – Лютер отвернулся и вновь стал смотреть в окно.
Джек взглянул на своего друга, недоуменно покачал головой и постучал в дверь надзирателю.
* * *
Густой, мокрый снег сменился мелкими крупинками льда, которые барабанили по широким окнам, словно в них бросали пригоршнями гравий. Кирксен не обращал ни малейшего внимания на погоду и в упор смотрел на Лорда. Галстук-бабочка руководящего компаньона слегка сполз набок. Он заметил его отражение в окне и со злостью поправил. Высокий лоб Кирксена был красен от ярости и негодования. Маленький недоносок получит по заслугам. Никто не смеет говорить с ним подобным тоном.
Сэнди Лорд разглядывал через окно призрачный силуэт темного города. В его правой руке тлела сигара. Он был без пиджака, и его огромный живот касался оконного стекла. Красные подтяжки ярко выделялись на фоне сильно накрахмаленной белой рубашки. Он пристально следил за выскочившим на улицу человеком, который, отчаянно жестикулируя, останавливал такси.
– Он разрушает отношения, установившиеся у нашей фирмы, у тебя с Уолтером Салливаном. Мне трудно представить что подумал Уолтер, когда сегодня утром прочитал газету. Его собственная фирма, его собственный адвокат, как оказалось, действительно представляют интересы этого... этого человека. Боже мой!
Лорд почти не слушал то, что говорил ему этот коротышка. От Салливана несколько дней не было никаких вестей. На звонки ему на работу и домой никто не отвечал. Никто не знал, где он находится. Это было совсем не похоже на его старого друга, который никогда не терял связи с узким кругом элиты, давним членом которого являлся Сэнди Лорд.
– Я предлагаю, Сэнди, немедленно принять меры против Грэма. Мы не можем оставаться в стороне. Это будет иметь роковые последствия. Меня не интересует, что Болдуин – его клиент. Черт, ведь Болдуин – приятель Уолтера. Он, должно быть, тоже вне себя от этой скверной ситуации. Сегодня вечером мы можем провести собрание руководящего комитета. Думаю, что мы быстро придем к соглашению.