Метис остерегался вымолвить хоть
слово и только наполнял стакан. Мало-помалу глаза капитана
налились кровью, и пальцы стали плохо повиноваться ему.
Были уже сумерки, когда он встал, подтягивая брюки.
- Собираетесь спать, капитан? - вежливо спросил метис от
черта и дьявола.
Капитан ткнул пальцем в пространство.
- Хотел бы я посмотреть, - сказал он, - какие такие есть
на свете черти, которых бы я еще не видал. Эй ты, где тут
этот проклятый северо-запад?
- Там, - показал метис. - Куда вы, сэр?
- В пекло, - хмыкнул капитан И. ван Тох. - Загляну в
Девл-Бэй.
В этот вечер и начались странности капитана И. ван Тоха.
Он возвратился в кампонг только к рассвету и, не проронив ни
слова, отправился к себе на судно, где просидел, запершись в
своей каюте, до вечера. Это еще никому не показалось
странным: "Кандон-Бандунг" должен был погрузить кое-что из
благодатных даров острова Танамасы (копра, перец, камфара,
каучук, пальмовое масло, табак и рабочая сила). Но когда
капитану вечером доложили, что все товары погружены, он
только засопел и произнес:
- Шлюпку. В кампонг.
И опять вернулся только с рассветом. Швед Иенсен,
который помогал ему подняться на борт, спросил его просто из
вежливости:
- Значит, сегодня отплываем, капитан?
Капитан резко обернулся, словно его укололи в зад.
- Тебе-то что? - огрызнулся он. - Занимайся своими
проклятыми делами.
В течение целого дня "Кандон-Бандунг" в полной
бездеятельности стоял на якоре в полумиле от берега
Танамасы. Вечером капитан выкатился из своей каюты и
сказал:
- Шлюпку. В кампонг.
Тщедушный грек Запатис уставился на него одним слепым и
одним косым глазом.
- Ребята, - прокукарекал он, - наш старик или завел там
девчонку, или совсем спятил.
Швед Иенсен нахмурился
- Тебе-то что? - огрызнулся он на Запатиса. - Занимайся
своими промятыми делами.
Потом он сел с исландцем Гудмундсоном в маленькую шлюпку
и стал грести по направлению к Девл Бэю. Они остановились
за скалами и начали тихонько ждать, что будет дальше. По
берегу залива рассаживал капитан; казалось, что он кого-то
поджидает, время от времени он останавливался и как-то
странно цыкал: тс-тс-тс.
- Смотри, - сказал Гудмундсен и указал на море,
ослепительно сверкавшее в багряном золоте заката.
Иенсен насчитал два, три, четыре, шесть острых, как
лезвие, плавников, двигавшихся по направлению к Девл-Бэю.
- Господи! - пробормотал Иенсен. - Ну и акул же здесь!
То и дело одно из лезвий скрывалось, над волнами
взвивался хвост, и в воде начинало что-то сильно бурлить.
Капитан И. ван Тох вдруг неистово заметался по берегу,
изрыгая проклятия и грозя кулаками в сторону акул.
Наступили короткие тропические сумерки, и над островом
всплыла луна; Иенсен взялся за весла и приблизился к берегу
на расстояние одного фарлонга. Капитан сидел на скале и
цыкал: тс-тс-тс. Что-то шевелилось вокруг него, но что
именно - нельзя было различить.
"Похоже на тюленей, - подумал Иенсен, - только тюлени
ползают иначе".
"Это" выплывало из воды между скалами и топало по берегу,
раскачиваясь из стороны в сторону, как пингвины. Иенсен
бесшумно погрузил весла в воду и подъехал к капитану на
полфарлонга. Ага, капитан что-то говорил, но сам черт не
разобрал бы, что именно; видимо, по-малайски или
по-тамильски.