Только бельмами зыркают.
— Еще чего узнала?
— Дворничиха Лиза шепнула — на чердаке слесаря решетками все ходы-выходы заваривают. Всех ментов и всю власть на свете матерят.
Генерал помрачнел.
А Фризе подумал о том, что теперь не скоро сможет вызволить с чердака свою «беретту». Да и уцелеет ли она? Хорошо, что нигде не зарегистрирована.
Рассказам Люсенды он поверил лишь отчасти. Уж очень старалась девушка быть убедительной. Переигрывала. А к тому же извлекла из-под кровати бутылку портвейна. Поставила перед бомжом:
— Побалуйся, Васенька.
Владимир заметил, что бутылку уже откупоривали. Пластиковая пробка была слегка надрезана. «Ах, шалунья, — подумал он. — Опять снотворного натолкала».
Генерал от вина отказался. Лег на кровать, достал свой заветный спичечный коробок, зажал во рту спичку с наркотой. Фризе на этот раз даже не предложил оттянуться.
Не прошло и десяти минут, как он впал в забытье. Слова о том, что они могут подставить Люсю, примирили Фризе с бомжом. Все-таки осталось в Генерале что-то человеческое.
— Володенька. — Люсенда подошла к сыщику и нежно провела ладонью по его волосам.
— Мы же договорились, красавица. — Он приложил палец к губам.
— Договорились, договорились, — недовольно прошептала девушка. — Ты что нос воротишь? — Но руку убрала. — Прошвырнусь к подружке. Не торчать же весь день с малохольными придурками!
Но прежде, чем отчалить, Люсенда устроила для гостя целое представление.
Не стесняясь, со скрытым вызовом, сбросила с себя всю одежду и, раздумывая, что бы надеть, разгуливала по крошечной комнате нагишом. Одежды у нее было мало — кот наплакал, и Люся по два-три раза примеряла один и тот же лифчик или водолазку.
Фризе наблюдал за «демонстрацией мод» со смешанным чувством восхищения и жалости. Ему чудилось, что борьбу за это стройное девичье тело ведут две силы: прекрасные гены, порода, неведомо какими путями доставшаяся Люсенде. И мерзкий, неустроенный быт, полуголодное существование. Результат этой борьбы казался Владимиру предрешенным.
У девушки была длинная шея, красивые мочки ушей, предназначенные для изящных сережек, небольшие упругие груди. Длинные ноги, соблазнительная узкая полоска золотистых волос внизу живота… Владимир с трудом удерживал себя от того, чтобы коснуться ее ладонью.
Но как только Люсенда поднимала руки, чтобы надеть водолазку, ребра проступали как у дистрофика. На левой груди, переливаясь всеми цветами радуги, красовался кровоподтек, на бедрах виднелись старые бледные синяки. И кожа выглядела нездоровой, тусклой.
— Ну что же мне надеть-то? — капризно спросила девушка, почувствовав, что гость неотрывно следит за ней. — Скажи, Володенька.
— Желтую майку и джинсы. И никаких лифчиков.
— Чудачок! Меня и в лифчике обязательно какой-нибудь козел ущипнет. И в метро, и в троллейбусе. — Она посмотрела на отключившегося Генерала и спросила шепотом: — Я тебе нравлюсь?
— Подкормить бы тебя, Люсенда, — задумчиво сказал Фризе, все еще находясь во власти своих невеселых мыслей. — Подкормить да обогреть.
— Любишь девушек в теле? — Она остановилась прямо перед ним. Наглая и в то же время уязвленная его ответом.
— Люблю таких, как ты.
— Да ничего страшного. Я подкормлюсь. — Люся сняла со спинки стула халатик. Достала из кармашка все ту же стодолларовую бумажку. Помахала у Фризе перед носом. — Подкормлюсь. Ладушки?
— Ладушки.
Когда хозяйка ушла, Владимир внимательно осмотрел комнату. Перетряхнул все Люсины вещи, заглянул под клеенку на столе. Перелистал каждую страницу старых рекламных газет.
Единственной добычей стал голубой документ, опять на немецком языке, подписанный все той же Анной Б.