– Для чего мне садиться? Я просто хочу знать, что этот молодой человек говорил о моей дочери.
– Она сама вам об этом рассказала, а также мистеру Гудвину и мне. У нас с ней состоялся продолжительный разговор. Она пришла сюда в самом начале
двенадцатого потолковать с мистером Гудвином и пробыла около двух часов.
– Моя дочь Сьюзен? Приходила сюда?
– Да.
Мак Леод зашевелился. Неторопливо он подошел к красному кожаному креслу, сел, сосредоточил внимание на Вулфе и требовательно спросил:
– Зачем она приходила?
Вулф покачал головой:
– Вы неверно расценили свою роль, Мак Леод. Этот тон подходит нам, а не вам. Мы можем пойти вам навстречу или не пойти. Вопрос доброй воли.
Молодой человек, которому вы доверили собрать для меня кукурузу, был убит и благодаря ложному заявлению вашей дочери в полиции мистер Гудвин
может быть обвинен в данном преступлении. Опасность весьма велика. Вот вы говорите, что провели вчерашний день, подрывая динамитом старые пни и
скалы. И до которого часа?
Плотно сжатая челюсть Мак Леода придавала его загорелому лицу совершенно квадратную конфигурацию.
– Моя дочь не делала ложных заявлений. Что именно она сообщила полиции?
– Ее показания касались мистера Гудвина. Любой человек способен солгать, когда он находится в безвыходном положении… Возможно, она сделала это,
не зная, как иначе спасти себя. Но мы с мистером Гудвином не думаем, что она убила этого человека. Арчи?
Я кивнул:
– Правильно. А теперь что вы хотите нам сообщить?
– И мы намерены выяснить, кто его убил. Не вы ли?
– Нет. Но я убил бы, если бы…
Мак Леод не закончил фразу.
– Если бы что?
– Если бы я знал, как он порочит мою дочь. Я прямо так и заявил полиции. Я услыхал про это от них, а потом вчера вечером и сегодня утром от
дочери. Он был скверный человек, бесчестный. Вы говорите, что намереваетесь выяснить, кто его убил, но я надеюсь, что вам это не удастся. Им я
тоже это сказал. Они меня спрашивали, что я делал вчера, и я объяснил, что почти дотемна корчевал пни на своем участке, так что даже запоздал
доить коров. Вот что я вам скажу: меня ни капельки не обижает то, что вы думаете, что я его убил, потому что мог бы это сделать.
– Кто помогал вам на участке?
– Днем никто. Этот молодой негодник находился при мне все утро, после того как закончил уборку, но потом ему надо было срезать початки и отвезти
их в город.
– У вас нет других работников?
– Нет.
– Других детей? Жены?
– Моя жена умерла десять лет назад. У нас была одна Сьюзен. Говорю вам, меня это ни капельки не обижает. Я бы его сам убил, если бы знал. Я не
хотел, чтобы Сью уехала в Нью Йорк. Так и знал, что может случиться что то вроде этого, там она сталкивалась с разными людьми, а все ее
фотографии… Вы их видели? Я человек старомодный и праведный. Только слово «праведный» не означает для меня то же самое, что для вас. И я хочу
знать, зачем сюда приходила моя дочь.
– Не знаю.
Вулф смотрел на фермера прищуренными глазами.
– Спросите у нее. Ее цель не ясна ни мне, ни мистеру Гудвину. Это пустые разговоры, мистер Мак Леод, поскольку вы считаете, что «праведный
человек» может чихать на убийство. Я хотел…
– Я этого не говорил. Я не чихаю на убийство. Но я не хочу, чтобы тот человек, который убил Кеннета Фабера, был пойман и пострадал за это.
– Пусть так… Я хотел повидаться с вами и спросить у вас, например, не знаете ли вы человека по имени Карл Хийдт, но раз вы…
– Я его не знаю.