Среди полученных накануне початков восемь были превосходными, а Фриц ненавидит выбрасывать добрые продукты. С беконом и домашним
вареньем из черной смородины они были настоящей амброзией. В отчетах «Таймс» об убийстве имя Вулфа упоминалось дважды, а мое четыре раза. Так
что ленч мне показался божественным.
Я расправился с девятой лепешкой и раздумывал, налить ли себе третью чашку кофе и взять еще парочку оладышек, когда раздался входной звонок. Я
поднялся и вышел в прихожую посмотреть, кого принес бог. Вулф успел перейти из столовой в кабинет, я просунул туда голову и объявил:
– Мистер Мак Леод.
Вулф заворчал. Правда, он сказал Сью, что должен видеть ее отца, и даже намеревался позвонить ему по телефону, чтобы вызвать из деревни, но его
всегда выводят из себя неожиданные визиты, кто бы ни явился. Не обращая внимания на знаки протеста, я пошел и отворил входную дверь, а когда Мак
Леод объявил, как обычно сильно налегая на букву «р», что ему нужно видеть мистера Вулфа, я пригласил его войти, принял у него воскресную шляпу,
темно серый котелок в отличном состоянии, положил ее на полку, а ее хозяина проводил в кабинет.
Вулф, не в привычках которого пожимать руку своим посетителям, пожелал ему доброго дня и взмахом руки предложил занять красное кожаное кресло.
Мак Леод продолжал стоять.
– Садиться мне не к чему. Мне сообщили про кукурузу и я пришел извиниться. Виноват во всем я один, и мне хотелось бы объяснить, как все
случилось. Початки срезал не я, а этот молодой человек, Кеннет Фабер.
Вулф хмыкнул:
– Не было ли это довольно опрометчиво? Сегодня утром я звонил в ресторан, и они пожаловались, что получили такую же дурную кукурузу, как я. Вам
известно, каковы наши требования.
Мак Леод кивнул:
– К этому времени как не знать. Вы платите хорошие деньги, и я хочу сказать, что такого больше не повторится. Разрешите же мне объяснить, как
это получилось. В четверг должен приехать человек с бульдозером работать на моем участке, который я сегодня расчищаю. Но вечером в понедельник
он сообщил, что планы изменились, он приедет во вторник, так что мне нужно было подготовить для него площадку, взорвать динамитом старые пни и
скалы. Я принялся за дело с раннего утра, рассчитывая кончить днем, чтобы самому подготовить кукурузу к отправке. Однако работы оказалось
слишком много, так что я вынужден был поручить сбор початков этому молодому человеку. Я ему все показал и думал, что он понял. Так что я должен
извиниться перед вами, повторяю: подобное больше не повторится. Конечно, я не жду, чтобы вы заплатили за ту кукурузу.
Вулф хмыкнул:
– Я заплачу за восемь початков, которые мы использовали. Крайне досадный инцидент, мистер Мак Леод.
– Я все прекрасно понимаю.
Мак Леод повернулся и уставился своими серыми с крестьянской хитринкой глазами на меня:
– Раз уж я здесь, я хочу спросить у вас. Что этот молодой человек наговорил вам про мою дочку?
Я не отвел глаза. Вопрос шел не только об убийстве, но о моей собственной судьбе, которая рисовалась мне вовсе не в розовых красках. С минуты на
минуту я мог угодить в такую яму, из которой едва ли выбрался бы. А что я знал об этом человеке, кроме того, что он был отцом Сью? И знал, как
выбирать кукурузу.
– Немного, – ответил я. – А откуда вы взяли, что он мне что то наговорил?
– Она сказала. Сегодня утром. Что он ей сказал, что рассказал обо всем вам… Вот я и спрашиваю вас, чтобы внести полную ясность.
– Мистер Мак Леод, – вмешался Вулф. – Прошу вас, садитесь.
– Для чего мне садиться? Я просто хочу знать, что этот молодой человек говорил о моей дочери.