Я прошу вас сделать так, чтобы трое ваших
приятелей сегодня вечером были здесь. Вам приходить не требуется.
Она нахмурилась:
– Но вы же не можете… Вы говорите – найти преступника. Как это вам удастся?
– Не знаю. Возможно, я не сумею, но я должен попытаться. В девять часов?
Ей не хотелось даже после сделанного им реверанса, но Сью не могла не согласиться, что нам необходимо было получить какую нибудь информацию, а с
кого еще можно было начать? Так что в конце концов она согласилась, Вулф откинулся на спинку стула с закрытыми глазами и плотно сжатыми губами,
а Фриц явился сообщить о ленче. Сью поднялась, чтобы идти домой, я проводил ее до выхода, а когда возвратился, Вулф уже сидел в столовой за
столом. Вместо того, чтобы последовать его примеру, я продолжал стоять, посчитав необходимым кое что сказать до того, как он примется за еду:
– Вообще то я предполагал, что вы меня довольно высоко цените, теперь я убежден, что умалял свои достоинства… У вас есть какая нибудь программа
на день?
– Нет. Только позвонить мистеру Мак Леоду.
– Я видел его в прокуратуре… В таком случае, с вашего разрешения, я до еды поднимусь наверх и побреюсь. Мне кажется, что от меня дурно пахнет.
Попросите Фрица что нибудь оставить для меня на кухне.
– Непременно.
Я вышел в прихожую и поднялся к себе на второй этаж. На протяжении сорока минут, которые ушли на то, чтобы привести себя в порядок, я приказывал
своим мыслям отступить, но у меня ничего не получалось. Разум повторял, что нужно как можно скорее проанализировать положение вещей с эмфазой на
Сью Мак Леод. Если я ее неправильно расценил, если преступником была она, тогда почти наверняка будет пустой тратой времени что то вытянуть из
ее трех обожателей. И если у Вулфа не было никакой программы на день, значит, мне надо таковую разработать самому. Если для Вулфа потеря меня
навсегда представляется катастрофой, что могу сказать я?
К тому моменту, когда я влез под душ, голова подсказала мне, что основным пунктом программы является кусок трубы. Сью не явилась в аллею, пряча
за пазухой эту трубу. Такое исключалось. Откуда же труба взялась? Ни Кремер, ни Мандельбаум ничего определенного не говорили, а утренних газет я
еще не видел. Я смогу почитать «Таймс», когда спущусь вниз. Но моей голове не терпелось, я должен был знать немедленно, так что, приняв душ, я
торопливо вытерся, подбежал к телефону на ночном столике, набрал номер редакции «Газетт», вызвал Лона Коэна и спросил у него. Конечно, он уже
знал, где я провел ночь, и хотел выяснить кое какие факты для «подвала», но я пояснил, что не успел одеться и могу простудиться, меня не
интересует, насколько достоверно то, что человек, стукнувший куском трубы Фабера по голове, приволок его с собой.
Лон ответил, что тут нет никаких сомнений. Труба побывала в лаборатории, возможно, ученым она рассказала о своем прошлом, три четыре сотрудника
прокуратуры с цветными фотографиями этой трубы сейчас разыскивают ее потерянный след. Я поблагодарил Лона и пообещал ему что то для
сенсационного сообщения, когда придет время.
Так что это было разрешено.
Когда я подошел к комоду за чистыми шортами, мозг перекинулся на Карла Хийдта, но у него было чертовски мало пищи для размышления, так что,
завязывая галстук, я уже подыскивал тему, за которую бы зацепиться.
Внизу Вулф все еще находился в столовой, но я прошел на кухню, сел за свой столик с газетой в руке, Фриц принес мне – что вы думали? Кукурузные
оладьи. Среди полученных накануне початков восемь были превосходными, а Фриц ненавидит выбрасывать добрые продукты.