— Лицемерие!
— Однако, господин Руссо, если бы я дорожил богатством, я принял бы предложение этих дам.
— Господин Жильбер, меня обманывают часто.., один раз! Но дважды — никогда! Вы — свободны и можете идти на все четыре стороны.
— Куда же мне идти? — в отчаянии вскричал Жильбер; он понимал, что навсегда потерял и свое оконце, и соседство с Андре, и всю свою любовь… Его самолюбие страдало оттого, что Руссо мог заподозрить его в предательстве. Он видел, что никто не оценил ни его самоотверженности, ни долгой и успешной борьбы с леностью и свойственными его возрасту желаниями.
— Куда? — переспросил Руссо. — Да прежде всего — к ее сиятельству, прекрасной и доброй госпоже.
— Боже мой. Боже мой! — вскричал Жильбер, обхватив голову руками.
— Не бойтесь! — сказал ему господин де Жюсье; светский человек, он был сильно задет странной выходкой Руссо. — Не бойтесь, о вас позаботятся; вам постараются вернуть то, что вы потеряете.
— Вот видите, — язвительно вымолвил Руссо, — перед вами господин де Жюсье, ученый, любитель природы, один из ваших сообщников, — добавил он, скривив губы в улыбке, — он вам обещает помощь и удачу — можете на него рассчитывать, у него большие возможности.
Потерявший самообладание Руссо поклонился дамам, вспомнив об Оросмане, потом отвесил поклон подавленному де Жюсье и с трагическим видом покинул павильон.
— До чего же грязная скотина этот философ! — спокойно заметила Шон, провожая взглядом Руссо, который спускался, вернее, сбегал вниз по тропинке.
— Просите, что хотите, — обратился г-н де Жюсье к Жильберу, по-прежнему прятавшему лицо в ладонях.
— Да, просите, господин Жильбер, — повторила графиня, посылая улыбку брошенному ученику.
Тот поднял бледное лицо, убрал со лба прибитые слезами и испариной волосы и твердо проговорил:
— Раз уж вам так хочется предложить мне место, я бы хотел поступить помощником садовника в Трианон.
Шон и графиня переглянулись, Шон слегка наступила шаловливой ножкой на ногу сестре, торжествующе подмигнув; графиня кивнула в знак согласия.
— Это возможно, господин де Жюсье? — спросила графиня. — Я бы этого хотела.
— Раз вам этого хочется, графиня, — отвечал тот, — можете считать, что ваше желание исполнено.
Жильбер поклонился и прижал руку к сердцу; оно было переполнено счастьем, после того как совсем недавно было полно отчаяния.
Глава 5. ПРИТЧА
В том же небольшом кабинете замка Люсьенн, где мм видели Жана Дю Барри выпившим, к большому неудовольствию графини, столько шоколаду, маршал де Ришелье завтракал с графиней Дю Барри. Трепля Замора за волосы, она все свободнее и небрежнее вытягивалась на расшитой цветами атласной софе, а старый придворный лишь восторженно вздыхал при каждой новой позе обольстительницы.
— Ах, графиня! — с жеманством старухи восклицал он. — Вы испортите прическу!.. Графиня, вот этот завиток раскручивается… Ах, графиня, ваша туфелька падает!..
— Да не обращайте внимания, милый герцог, — проговорила она, выдрав у Замора ради развлечения целую прядь волос и вытянувшись во весь рост. Она была еще сладострастнее и красивее на своей софе, чем Венера в морской раковине.
Равнодушный к ее позам. Замор взвыл от боли. Графиня успокоила его, взяла со стола горсть конфет и всыпала их ему в карман.
Замор надул губы, вывернул карман и высыпал конфеты на пол.
— Дурачина! — проговорила графиня, вытягивая изящную ножку и касаясь ее кончиком замысловатых штанов негритенка.
— Помилуйте! — вскричал старый маршал. — Клянусь честью, вы его убьете.
— Я сегодня могу убить любого, кто мне попадет под руку, — призналась графиня, — сегодня я буду беспощадной.
— Вот как? Значит, я вас раздражаю? — спросил герцог.
— Нет, что вы, напротив! Вы — мой старый друг, я вас обожаю.