Он стоял на многолюдной улице неподалеку от “Юнайтед уорлд” – дорогой и уютный. Наверное, она поняла, что я к ней иду: “порше” въехал на стоянку прямо рядом с домом.
Ночной лифтер был занят кроссвордом, и мне страшно не хотелось беспокоить его – все равно я не слишком-то силен в кроссвордах. До квартиры Доры оставался всего один пролет, поэтому я поднялся по лестнице.
Белая кнопка была встроена в деревянную панель около двери с отметкой 2-Б. Я нажал на нее пару раз и подождал.
Дверь открылась. На пороге стояла Дора. Может быть, она и вправду была тупой и не слишком образованной в некоторых вещах – но при таком внешнем облике кому пришло бы в голову проводить тестирование на интеллектуальные способности? Ее простой пеньюар – без плеч и с разрезом чуть не до талии – уже сам по себе вполне мог заменить классическое образование. Может быть, ее волосы были плохо уложены, но кого это волновало, если они спадали на такие глаза, как глаза Доры?
– Вы! – громко сказала она и попыталась захлопнуть дверь.
И захлопнула бы, если бы я не успел сунуть ногу в щель. Она нажимала, и я тоже нажимал. Тяжело дыша, она сдалась, что вовсе не противоречило правилам образования.., особенно когда изучаешь математическую статистику в моем лице.
– Что вам нужно? – прошипела она, когда я вопреки ее желанию вошел в квартиру.
– Вы удивитесь, лапочка, – сказал я, – но я зашел поговорить.
– О чем?
Я оглядел ее жилище. Дора жила так, что это могло в конце концов перерасти в привычку. Помещение было просторное, искусно обставленное в модернистском стиле.
– Какая у вас славная квартирка, – заметил я. – Должно быть, вы платите большие деньги за аренду.., или вы не хотели бы углубляться в эту проблему?
– Убирайтесь отсюда! – огрызнулась она. Я ухмыльнулся.
– Не могу, дверь закрыта. И кроме того, стоило ли тратить силы, чтобы приехать сюда и тут же уйти, не задав вам ни одного вопроса?
– Что вам нужно? – снова нетерпеливо спросила она.
Я вздохнул. Этот день – за одним исключением – был для Ройяла не самым удачным.
– Давайте упростим допрос, – предложил я. – Под этими словами я имею в виду следующее: я сяду. Вы тоже сядете. Я задам вопросы. Вы на них ответите. Хорошо?
– Вы просто невозможны! – резко сказала она. – Я позабочусь, чтобы все стало известно мистеру Миллхаунду. Вы уже и так внушили ему любовь к себе!
Мне следовало ответить на это что-нибудь очень умное, но я не мог, ибо был слишком занят, наблюдая за тем, как Дора устраивается на тахте – она положила одну ногу на другую, и разрез пеньюара оказался совсем не там, где следует находиться разрезу на пеньюаре.
Я с трудом отвел глаза, приведя в порядок мысли, и вспомнил, что пришел сюда задавать вопросы. Удержавшись от искушения сесть рядом с ней, я выбрал кресло.
– Вы знаете, почему я здесь, – начал я.
– Вы частный детектив, – самодовольно улыбнулась Дора. – Вам платят за то, чтобы вы заглядывали в чужие окна, под чужие кровати…
– Отчасти это и в самом деле так, – кивнул я. – Но есть и несколько иная интерпретация моей деятельности.
– Избавьте меня от ваших грязных подробностей! – поморщилась она.
– Разумеется. Расскажите мне о Джо Бакстере. Что вы знаете о нем?
Она широко раскрыла глаза:
– Что вы имеете в виду?
– Что у вас с ушами? Вы не расслышали? Повторяю: о Джо Бакстере. Вы ведь знали его, верно?
– Я слышала о нем. Это из-за него вы вызвали у мистера Миллхаунда обострение язвы. Это вам до него есть дело, а мне-то что?
– Елена Картрайт рассказала мне кое-что о вас, лапочка. Она сказала, что вы – глаза и уши “Юнайтед уорлд”. Вы могли что-нибудь слышать и о Бакстере.
– Например?
– Например, какой-нибудь разговор о ленте.