Она далаОруэллу материал, но проблематика не столь
однозначно конкретна. Ведь исамопонятие"тоталитарнаядиктатура"для
Оруэлланебыло синонимом только сталинизма. Скорее он видел тут явление,
способное прорасти и вобстоятельствах,отнюдь не специфичных для России,
как, приняв иную зловещую форму, проросло оно вгитлеровскойГермании,в
Испании,раздавленнойфранкизмом,иливлатиноамериканскихбанановых
республиках под властью "патриархов"наподобие описанного Гарсиа Маркесом.
В "Скотном дворе" модель диктатуры, возникающей на развалинахпреданнойи
проданной революции, объективно важнее любых опознаваемых параллелей.
Затесорокс лишним лет, что минули после выхода "Скотного двора",
эту модель можно было неразинедванаблюдать в действии под разными
небесами. И все повторялось почти без вариаций.Повторялсяпервоначальный
всеобщийподъем,ожиданиевеликихперемен,насмену которому медленно
приходило ощущение великогообмана.Повторяласьборьбаза власть, когда
звонкие слова таили в себе всего лишь игру далеко не бескорыстныхамбиций,
арешающимиаргументамистановилиськулакикарательныйаппарат.
Повторялась механика вождизма, возносившаянамонбланы власти все новых и
новыхкалифов.Иуихприспешников-демагоговоказалосьпоистине
неисчислимоепотомство.Ипрекрасные заповеди бесконечно корректировали,
поканепревращалиихвпародиюнадсмыслом.Итолпывсетакже
скандировали слова-фетиши, не желая замечать, что осталась только шелуха от
этих призывов, некогда способных вдохновлять на подвиги.
Пророчество? Сам Оруэлл, во всякомслучае, таких целей перед собой не
ставил. И не протестовал, когда о его повести отзывались как об однодневке,
снисходительно признавая ее не лишенной остроумия. Теперь подобнаяслепота
английскихкритиковкажетсядикой. Но, видимо, нужно было много времени,
чтобы понять и оценитьистиннуюприродуповествования Оруэлла. Когда это
произошло, его уже давно не было в живых.
В определенном смысле Оруэлл, несомненно, посодействовалтому,чтобы
егоневоспринималикакхудожника.На фоне Элиота, Хаксли, Ивлина Во и
другихлитературныхсовременниковонвыгляделкемугодно,тольконе
интеллектуалом,каковым,пообщепринятомуустановлению,надлежало быть
истинному писателю. К интеллектуалам он вообще относился с насмешкой, чтобы
не сказать с презрением, обвиняя их ворганическойнеспособностиусвоить
самыеочевидныефакты,касающиеся коренных политических проблем времени.
Зачастую эти упреки неоправданно резки, но их нельзя назвать беспочвенными.
Он был убежден,чтосовременномуписателю невозможно оставаться вне
политики,аодеяниежрецанадмирногоискусствавыглядитнанемкак
шутовской кафтан. Это была далеко не эстетическаядискуссия.Ещев1940
годуОруэллписал, что для английских властителей умов "чистки, повальная
слежка,массовыеказни,особыесовещанияит.