И дайте отбой по команде, всё прошло штатно.
Лондон. Октябрь 1934 г.
"Sunday Times". Страшная находка
Сегодня, 27 октября 1934 года, тело Виктора Ротшильда было найдено в его рабочем кабинете в поместье Эксбери Парк. Никто из прислуги и домочадцев недавно бесследно исчезнувшего барона не может объяснить, каким образом тело появилось в доме и когда это произошло. Из кругов, близких к семье, сообщается, что по просьбе родственников лорда Ротшильда вскрытие производиться не будет, поскольку совершенно очевидна смерть Виктора Ротшильда от естественных причин - переутомления и нервного истощения, на которое барон Ротшильд неоднократно жаловался своему лечащему врачу. "…"
Осень 1934 - Осень 1935 г.
Впервые за много, много лет у него появилось время. Время - с большой буквы. Время подумать о том, что произошло - и куда двигаться дальше.
Лондонский дом на Мотли-авеню купили и тоже переоборудовали: обнесли настоящим забором - то, что Гурьев называл "безопасным периметром". Там принимали политиков, и не только - вообще людей, которым совершенно незачем было лицезреть то, что творится в Мероув Парк. После странной смерти Ротшильда здесь буквально "прописался" Черчилль, у которого - то ли после этого, то ли вследствие этого - резко пошли на лад финансовые дела. В самом поместье стали традицией "субботы" и "вторники" - долгие, бесконечные разговоры у камина после ужина, когда ставшее уже довольно большим "общество" обсуждало всё на свете. В таких разговорах иногда рождалось нечто гораздо большее, чем планы на ближайшую неделю.
Гурьев много времени уделял Ладягину, который оказался настоящим кладезем идей - от концептуально-стратегических до предельно конкретных технических инноваций. К сожалению, работы по созданию детектора, обещанного ещё в июле, продвигались крайне медленно: экспериментально установив, что из оставшихся материалов, использованных для изготовления мечей, ничего не получится - слишком мало, Ладягин теперь пытался придумать что-нибудь ещё. Опасения Гурьева, что оружейник замкнётся на какой-то одной задаче, забыв обо всём остальном, оказались напрасными: в мыслях не было недостатка. И пистолет, и прочие проекты, существовавшие в голове - не только Гурьева, не только Ладягина - быстро, невероятно быстро обрастали плотью и кровью. Мыслей было много - даже, кажется, больше, чем нужно. Существовали значительные проблемы с их реализацией:
– Поймите, Яков Кириллович, невозможно частным образом финансировать исследования науки в целом ряде отраслей и областей. Нужна государственная воля, государственный интерес. Никакому частнику не нужна энергия освобождённого атома. Он просто не знает, куда её деть, а, главное, как!
– Электричество.
– А как передать его на большие расстояния? Как снимать? С какого рабочего тела? Масса, масса вопросов. Нужны лаборатории, сотни, тысячи людей, химики, математики. Никакой частный капитал, даже будь это такой банк, как у вас, не в состоянии оплатить такой объём работ. Мало ли, что я придумал? Нужно это ещё как-то воплотить. Вы поймите, Яков Кириллович. Ведь как всё начиналось? Возьмем век восемнадцатый. Это век Голландии: там сделали то, чего никто в истории до них не смог, - внедрили идеологию тотальной механизации. Открыли, можно сказать, созидательную мощь изобретений, науки и образования. Целое столетие маленькая, мизерная по мировым масштабам страна была лидером мирового развития! Потом - Британия подхватила этот порыв Нидерландов, продержав у себя первенство следующие сто лет.