– Что ж он с золотыми руками просиживает здесь штаны?
– Вкалывать не хочет. Лишь бы как, только попроще. Характером жидкий.
– А я слышал, он мужик крепкий… и деньги водятся.
– Какие наши деньги! Рупь пятьдесят в день, и скажи жене спасибо.
* * *
На месте происшествия Кибрит в сопровождении эксперта и фотографа подходит к машине ГАИ, где на заднем сиденье на расстеленной газете лежит небольшой чемодан. Надев перчатки, она поднимает крышку. Чемодан набит плотно уложенными пачками денег. Поверх пачек – пухлый конверт, на котором размашистыми полупечатными буквами написано: «А. П.».
По просьбе Кибрит фотограф снимает общий вид чемодана и отдельно – конверт.
– Такой вот оригинальный чемоданчик, – усмехается капитан, дежурящий возле радиотелефона. – Крупным делом пахнет.
* * *
У окна на столе Марины звонит телефон.
– Да?.. Минуточку. Его законная! – сообщает она Томину, прикрыв микрофон.
Томин, не раздумывая, забирает трубку, спросив шепотом:
– Зовут?
– Галя.
– Это Галя?.. – непринужденно включается Томин, – Анатолий где-то здесь, вышел. Что-нибудь передать?.. Ах, вы уже рядом! Тогда поднимитесь, пожалуйста, в контору. Да-да, он просил! – Кладя трубку, Томин придвигается к стеклу, стараясь увидеть что-то на улице, и жестом просит Марину присоединиться.
Внизу на тротуаре стоят двое женщин и мужчина. Женщина помоложе направляется ко входу в здание.
– Артамонова, – говорит Марина, следя из окна.
– А та пара?
– По-моему, ее сестра с мужем.
– У них это в обычае – поджидать?
– Нет, что-то новенькое…
– Прошу! – Томин открывает дверь перед Артамоновой, и та входит в кабинет управляющего с вопросительным выражением на лице. Недурна собой, скромно причесана и одета, немного чопорна.
– Здравствуйте, Дмитрий Савельич.
– Здравствуйте, Галина… не припомню по отчеству…
– Степановна. Вы что-то хотели сказать?
– Вот товарищ выразил желание побеседовать, – мямлит управляющий. Ему очень не по себе.
Женщина садится на краешек стула и недоумевающе смотрит на Знаменского.
– Вы рассчитывали застать мужа в конторе? – начинает следователь.
– Да.
– А он знал, что его будут ждать?
Женщина оглядывается на управляющего – к чему эти расспросы? – но тот прячет глаза.
– Да, он знал.
– А вчера или сегодня с утра никто его не посещал?
Артамонова отрицательно качает головой.
– Не звонил? Нежданное письмо… нет? Я, понимаете ли, все пытаюсь сообразить, не назначил ли ему кто-либо встречу.
– В рабочее время надо быть на работе. Без всяких встреч!
За ее тоном Знаменский угадывает раздражение, отголосок свежей ссоры.
– В поведении вашего мужа появилось что-нибудь тревожное? Давно это?
Артамонова снова оборачивается к управляющему протестующим движением. Тот виновато разводит руками: дескать, что поделаешь.
– Сегодня утром, например, как вы расстались? – настаивает Знаменский.
– Как всегда. – Всем видом Артамонова дает понять, что Знаменский лезет в сугубо личные дела.
– А если я попрошу вас вспомнить получше?
И против воли женщина вспоминает утреннюю сцену.
…Всхлипывая, она одевала ребенка, а муж мялся рядом, страдающий и сердитый.
– Я хоть раз не ночевал? – спрашивал он. – Или меня с кем видели? Ну какие у тебя основания? Нет же оснований!
– Не обязательно видеть… Я чувствую. Ты стал мне врать. Это самое ужасное – ты стал врать!
– Ну с чего ты вдруг взяла, Галя… Вот забрала себе в голову неизвестно что… – бормочет Артамонов упавшим голосом и нерешительно трогает жену за плечо. – Галочка… – Она отталкивает руку.
Потеряв надежду на примирение, Артамонов ушел…
Артамонова отгоняет воспоминание.