Вообще-то здесь движение небольшое, сегодня его обогнали всего две-три машины, а после Михалян, кроме синей милицейской, - одна, вот этот «трабант». Обогнал на выезде из Михалян, ехал медленно, но потом сразу прибавил скорость.
- Скорости не превышал?
- Нет, это уж точно.
- Вы не заметили, кто сидел в «трабанте»?
- Да вон тот, который разбился, кто же еще?
- Вы обратили на него внимание, когда он вас обгонял?
Рабочий колебался. Потом ответил, что нет, не обратил. Но судя по тому, что он сейчас видит…
- Вас не об этом опрашивают. - Шимчик посмотрел ему в глаза. - Меня интересует только одно: что вы видели тогда.
- Я не больно его разглядывал, да и пыль столбом стояла, я глаза прикрыл.
- Следовательно, вы не совсем уверены, что в машине сидел только водитель?
- Уверен, один он сидел, я его много раз встречал.
- Где? Здесь где-нибудь?
- В Михалянах, - ответил Бениамин Бенчик.
Лицо у Бенчика было квадратное, чисто выбритое, на седой голове поношенная шляпа; без пиджака, в одной жилетке, из правого кармана висит цепочка от часов; одна пуговица на жилетке оторвана, торчат нитки, остальные аккуратно застегнуты. Все свидетельствует о том, что человек еще держится на поверхности, бодрится вопреки старости. Руки с обломанными ногтями все еще сильны.
Шимчик докурил.
- Вы его знаете?
- Только с виду, - ответил Бенчик,
- В Михалянах часто встречали?
- Частенько.
- Когда? Вечером или днем?
Бенчик, немного подумав, ответил:
- Чтоб не соврать, почти всегда по вечерам.
- Где?
- Когда по дороге, когда возле корчмы, той, что между костелом и школой, посреди деревни.
Капитан кивнул и засмотрелся на клены, потом, поблагодарив, медленно зашагал прочь. Молоденький лейтенант все еще передавал распоряжение.
Сага стоял у разбитого «трабанта», Лазинский со своим портфелем - рядом с ним. Шимчик подходя услышал:
- Сколько он получал?
- Около двух чистыми. Тысячу девятьсот с лишним.
- Когда он купил «трабант»?
- Года два - два с половиной… Без очереди достал, а деньги выиграл, несколько тысяч в спортлото, остальные у кого-то одолжил.
- У кого?
Директор жестом ответил: откуда, дескать, мне знать?
- Пил?
- Со мной нет, товарищ капитан, он был довольно замкнут, неразговорчив, гостей не принимал. Насколько мне известно, даже новоселье не отметил.
Сага стоял спиной к мертвому, в своем строгом черном костюме, похожий на человека пришлого или сотрудника похоронного бюро. Шимчик подумал: «Живые всегда кажутся пришлыми на похоронах; человек в черном - и яркий солнечный день… Фарисей он, вот кто. Переживает или притворяется?»
- Все готово? - спросил он, чувствуя, как к горлу подступает комок.
- Да!
- Ампулу. - Лазинский достал ее и через носовой платок почувствовал, что ампула из полиэтилена. Позвал лейтенанта и сказал: - Осторожнее с отпечатками пальцев.
- Конечно, - ответил лейтенант.
- Нам всем будет очень недоставать его, - заговорил Сага. - Он всегда был готов прийти на помощь, очень трудолюбивый был человек, а сколько горя хлебнул! Теперь эта история с Бауманном…
В телеграфных столбах гудели дали. На траве в кювете лежала горячая пыль.
- Остановка где-нибудь будет? - спросил Лазинский.
Шимчик кивнул и перевел взгляд на Сагу, наблюдая, как тот садится за руль. «А он в самом деле не в себе», - подумал капитан и попросил, чтоб ему дали портфель Голиана.
По дороге он принялся изучать его содержимое. В Михалянах попросил: «Останови», - и, когда директор остановил машину, объяснил: «У нас здесь дело. Подожди, пожалуйста, через десять минут вернемся».
Сага кивнул. На длинной безлюдной деревенской улице мирно копошились куры и вдруг с криком прыснули на обочины - со стороны города на большой скорости мчался милицейский мотоцикл.