Кое-какая мебелишка, частью брошенная хозяевами, частью собранная ребятами по окрестным домам. Здесь Наташа, Леша, Сенька, Миша и пятый – долговязый, разболтанный Фитиль.
Леша осматривает колченогое кресло.
– Гвоздик, ты молоток. Отличное седалище для председателя. Итак, очередное собрание нашего Общества покровительства самим себе объявляю открытым. Для тонуса и по традиции словесная разминка.
– Тема?
Наташа поднимает руку:
– Предлагаю, как в ЖЭКе : «Молодежь и влияние улицы». Очень жаль, что нас не было.
– Сейчас воспроизведем. Даю запев. Мы, жертвы безнадзорности и дурного воспитания… – гнусаво заводит Леша.
– Подпали под улицы пагубное влияние… – подхватывает Фитиль.
И дальше идет по кругу:
– Под трамваев и троллейбусов влияние опасное…
– Под пешеходов влияние ужасное…
– Правила уличного движения производят в наших умах брожение!
– О, влияние улицы, разлагающее!
– О, мусорных урн влияние развращающее!
– А фонари? Что они освещают?
– Они понаставлены в каждом переулке, чтобы видеть темные жизни закоулки!
– Дети, берегите глаза и уши!
– Спасайте свои неокрепшие души!
– Долой светофоры!
– Свободу Карабасу-Барабасу!
«Разминка» переходит в беспорядочный гвалт, кто-то вскакивает на стул, стул ломается.
– Хватит, ребята, – проявляет благоразумие Наташа. – Нас опять застукают… Кстати, на этом стуле всегда сидел Алька. Тут стоял его стол, а тут висела гитара…
– Жалко, что дом сломают. У Альки мы хорошо собирались.
– Что ж он не приехал? Ведь обещал.
– Его запрягли, – сообщает Фитиль. – Скребет и покрывает лаком пол.
– Твои тоже малярничают? – интересуется Миша.
– Пока смету составляют… Знаешь, Сэм, а бабка на балкон выходить боится. И все горюет о своем палисаднике, можно подумать, у нее здесь Парк культуры был.
Сенька тихо спрашивает Наташу:
– Почему он «Сэм»?
– Сильно эрудированный мальчик, – расшифровывает та.
– Ну-с, продолжим заседание, – усаживается Леша в кресло. – На повестке дня проводы Фитиля.
Фитиль выходит на середину.
– В связи с переменой места жительства мы расстаемся сегодня с нашим Фитилем. Он был достойным собратом, и мы с прискорбием провожаем его в новый путь.
– Прошу не считать окончательно выбывшим. Прошу оставить за мной совещательный голос и право посещать собрания.
– Наверно, иногда ты будешь приезжать, но эти уже не то, – печалится Наташа.
– Натка, я буду обязательно приезжать! И Алька тоже. Мы обязательно!
– Ладно, Фитилек, не копти, глаза щиплет, – усмехается Миша.
– Думаю, можно переходить к следующему вопросу, – «ведет собрание» Леша. – Так сказать, гвоздик программы. Сеня, прошу. Сэм, докладывай.
– Товарищи-братцы-господа-граждане-сеньоры-и-сеньориты, – тараторит Миша. – Для пополнения нашего состава предлагается принять нового собрата со стажировкой в течение месяца. Семен Гвоздарев, он же Сенька Гвоздик, проживает в нашем микрорайоне около трех лет. За это время ничем положительным себя не зарекомендовал. Так что причин для отвода кандидатуры не вижу. Есть вопросы к стажеру?
– Расскажи автобиографию, – доброжелательно предлагает Фитиль.
– Родился… учился… В общем, все.
– Больше ничего? – насмешничает Наташа.
– Имею два привода: за разбитое окно и за то, что назвал дуру дурой. Мать – дворник, – Сенька начинает вибрировать. Отец автоконструктор и пьяница. Находятся в законном разводе.
– Спокойно, стажер. Анкетные данные устраивают. Дату рождения. Когда подарки дарить?
– Тридцать первого февраля.
Фитиль улыбается одобрительно: здесь ценят выдумку.
– Почем фунт лиха? – спрашивает сам «председатель».
– Выдается бесплатно, посуда своя, – без запинки отбивает Сенька.
– Для начала достаточно, – решает Миша. – Познакомьте новичка с принципами.