— Ну ладно, — быстро сказал он, вскочив на ноги, — еще по рюмке коньяка и за работу.
На этот раз он воспользовался стодвадцатимиллиметровой камерой на металлической треноге, линзы которой были покрыты тонким слоем вазелина. На полу позади Элен был помещен маленький прожектор. Свет его был направлен вверх — ее плечи и голова были окружены сияющим ореолом.
За полчаса они отсняли три пленки, по двенадцать кадров каждая. Затем Джоу Родс выключил прожектора и включил кондиционер.
— Для первого раза хватит, — объявил он, придвигая свое оборудование обратно к стене. — Завтра я отнесу их в лабораторию, а на следующей неделе позвоню тебе, мы встретимся и решим какие из них печатать. Тебя это устраивает?
— Вполне. Я надеюсь, ты позволишь мне заплатить…
— Ерунда, дорогая. — Он улыбнулся и поцеловал ее в щеку. — Мужчины существуют на земле для того, чтобы делать женщинам подарки. Если хочешь платить, то тебе придется отказаться от своего пола. Так что давай отдыхать и остывать. Выпьем еще коньяка? Или вина? Ликера?
— Пожалуй, я воздержусь, — с сомнением сказала Элен. — Меня уже немножко развезло.
— Это из-за жары — от прожекторов. Должно быть, бокал охлажденного вина тебя взбодрит. Я пожалуй выпью еще коньяка. Посиди здесь, я сейчас все принесу.
Час спустя, осушив четыре рюмки коньяка, он с некоторым усилием поднялся на ноги и пробормотал:
— Прошу меня извинить. Переоденься пока во что-нибудь более удобное.
Он отсутствовал так долго, что она забеспокоилась. Наконец он вышел из спальни, обольстительно улыбаясь. На нем был длинный черный шелковый халат с вышитым на спине алым драконом. Под халатом была ярко-желтая шелковая пижама. На ногах были персидские туфли с длинными загнутыми носами. На кончиках болталось по крохотному серебряному колокольчику, которые мелодично позвякивали в такт его шагам. На шее был повязан белый шелковый шарф. Его феска была залихватски сдвинута на один глаз. Он курил сигарету, вставленную в длинный резной мундштук из слоновой кости. Пенсне сменилось на монокль.
Он встал перед ней, слегка покачиваясь и широко раскинул руки.
— Смотри! — сказал он, глупо улыбаясь. — Зрелище, достойное восхищения!
Внезапно, без всякого предупреждения, он мягко осел на пол бесформенной грудой черно-желтого шелка. Его феска скатилась с головы. Колокольчики на туфлях весело зазвенели.
Элен бросилась к Джоу и склонилась над ним. Он был невредим и спал, тяжело дыша и все еще улыбаясь. Она в изумлении покачала головой.
Она сходила в спальню и принесла оттуда подушку и одеяло. Потом попыталась придать его телу более удобную позу, подоткнула подушку ему под голову и накрыла одеялом.
— Ах ты, псих, — ласково прошептала она.
Когда она, накинув на плечи свое теплое полупальто, вышла на улицу, вдали послышались громовые раскаты. Было душно, а на небе — ни звездочки.
Такси, проезжающие мимо, либо оказывались заняты, либо светилась табличка: «В парк». Она зашагала на восток, по направлению к Третьей авеню. Между Лексингтон и Третьей длинный черный автомобиль притормозил рядом, и хриплый голос произнес:
— Садись подвезу. Оплата натурой.
— Пошел ты! — выкрикнула она в ответ. Взвизгнув шинами, машина умчалась прочь.
Раскаты грома по-прежнему слышались в отдалении; гроза не приближалась. Она решила отправиться домой пешком — по Третьей авеню до Пятьдесят первой улицы, и далее — до своего дома вблизи Второй авеню.
Она шагала, зачарованная вечером, время от времени улыбаясь и изредка спотыкаясь о неровности мостовой. Она зашла в первый приличный бар и воспользовалась там женской уборной, а затем продолжила свой путь.
Итак, Джоу Родс, Ричард Фэй, а также Гарри Теннант и Чарльз Леффертс. Что-то будет. Она чувствовала, что сможет жить вечно.