И ведь вся еда была знакомой но не совсем... Например то, что я принял за булочки с глазами, оказалось ягодой, похожей на арбуз и вишню одновременно, но при этом обладало текстурой и цветом хлебного мякиша. Обалдеть можно!
Дон Коломбо... Донья Карлотта...
я по-очереди оглядел хозяев масляным взором абсолютно счастливого человека. Не могу выразить, как я счастлив, оказавшись здесь, с вами, за этим столом... Ой. Простите. Я хотел сказать, что дело НЕ ТОЛЬКО в столе. В смысле не в том, что на нём находится...
Видать, вся кровь устремилась к моему туго набитому животу, и посадила мозг на голодный паёк.
Ерунда, сынок, великодушно простил меня дон Коломбо. Мне нравятся молодые люди с хорошим аппетитом. Здоровый аппетит здоровые амбиции, так я себе понимаю. А ты ведь мальчик амбициозный, верно я говорю?
Я сглотнул. Затем потянулся за бокалом и отпил глоток отличного шампанского. Ну, вообще-то я не знаток, но оно не было кислым, в меру пузырилось и приятно щекотало нос. На мой взгляд этого достаточно.
Э... да, амбиции у меня, несомненно, есть, опыт показывает: проще согласиться, чем объяснять, почему не хочешь... Осталось выяснить, имеем ли мы с вами в виду одно и то же, я говорил, тщательно насколько позволял осоловелый мозг подбирать слова.
Конечно же, я говорю о семье, мой мальчик, добро улыбнулся Коломбо. И перевёл взгляд на супругу, одновременно нежно пожимая ей руку. Моя прекрасная донна рассказала, какое впечатление ты произвёл на наше фамильное древо...
Э?.. надеюсь, мой немой вопрос звучал достаточно озадаченно, потому что донья Карлотта ответила.
Вито имеет в виду дерево Гофер. Точнее, узор, который ожил под твоей рукой.
Ох ты ж ё...перный театр.
Это были первые слова, произнесённые Лукой Брази за столом. До этих пор консильери, так же, как и я, был полностью поглощен процессом загрузки пищи в желудок.
Извините, босс, миледи, привстал консильери. Случайно вырвалось.
Следи за языком, Лука, обманчиво мягко посоветовал папа. А иначе наш гость подумает, что мы с ним не совсем откровенны.
Так и было! Чёрт побери, дон Коломбо попал в самую точку!.. У них тут творилось что-то... не знаю. На ум приходит слово "сверхъестественное".
Но в Сан-Инферно всё сверхъестественное. Во всяком случае, по меркам продавщицы тёти Мани из "Пятёрочки"...
Не знаю, как объяснить. Но в присутствии этих милых людей, а особенно, их своенравной доченьки, у меня шерсть на загривке вставала дыбом. Ну, если бы была, конечно.
А ещё ему показался Нигредо, наябедничала Зебрина. Я не хотела ничего плохого, честное слово. Но он всё равно появился. Противный дух... последние слова она пробормотала будто себе под нос. Но так, чтобы все слышали.
И это лишь укрепляет моё решение! вскричал дон Коломбо. А затем поднялся, взял бокал и постучал по нему ложечкой хотя и так все смотрели на него. Дорогая семья, торжественно произнёс дон. Некоторые знают меня, как безжалостного и хваткого бизнесмена, в этом месте Лука Брази согласно кивнул. Другие как нежного возлюбленного, и донья Карлотта ослепительно улыбнулась в ответ. Но больше всего на свете я горжусь тем, что являюсь любящим и заботливым отцом, здесь он ласково посмотрел на Зебрину, та в ответ закатила глаза. Но потом всё же выдавила слабую улыбку...
Правильно, даже дети понимают: нельзя кусать руку дающую.
И сейчас, дорогие мои, я подхожу к главному, дон Коломбо взял торжественную паузу. К тому, что кроме дочери, я готов обрести ещё и любящего почтительного сына, теперь он смотрел на меня!
И надо такому случиться, что именно в этот момент я как раз хлебнул шампанского... И подавился. Шипучее вино защекотало горло, ударило в нос, полезло изо рта...
Словом, конфуз был полный. Я даже в детстве так не лажал.
Разумеется, остальные, как воспитанные люди, ничего не заметили. Дон так и стоял со своим бокалом, донья Карлотта и Лука Брази натянуто улыбались, а Зебрина пыталась пристроить на носу соломинку от коктейля.
Ждали, когда я приду в себя...
Кое-как обтерев лицо и грудь салфеткой, я неловко поднялся. Надо что-то сказать. Надо чем-то ответить. Но чем?..
Э... Дорогой дон Коломбо. Бесценная донья Карлотта и уважаемый Лука Брази. Зебрина. Я очень тронут и польщен тем, как вы приняли меня в своём доме, и разумеется, почту за честь... Жениться на вашей дочери.
А-а-а!.. Что я наделал? Я ведь хотел сказать: почту за честь ПОБЛАГОДАРИТЬ ВАС ЗА ГОСТЕПРИИМСТВО!
Но не то, что я сказал! Да пусть это будет последний обед в жизни, это ещё не значит, что я готов связаться с этой взбалмошной, капризной малолетней девчонкой!
Но мной словно управлял кто-то другой. Словно меня натянули, как перчатку, и моим ртом, моими губами и языком, управлял кто-то другой.
Доказать я этого конечно не мог, и как говорят у нас на Земле слово не воробей...
К тому же, папа Коломбо расцвёл
улыбкой, донна Карлотта раскрыла нежные материнские объятия, и даже Лука Брази приложил к глазам крошечный платочек.
Все были счастливы.
И вот, посреди этой счастливой семейной идиллии, прозвучал спокойный голос Зебрины:
Но я не хочу выходить замуж, папочка.