- Кто угодно бы плюнул, но не он, - говорю задумчиво, теперь еще больше уважая своего начальника. Хотя, казалось бы, куда уж больше.
- Но не он, да. И, как видишь, Теодор добился своего. Теперь его больница одна из лучших в этом городе. Была бы самой лучшей, но мэтр Дорвин никому не отказывает в лечении. Берет и бедных, и богатых. И если богатые начинают мотать нервы сразу же переезжают в другую больницу. Никто не церемонится.
- И что, за все эти годы не нашлось девушки
- Была одна Не знаю, стоит ли рассказывать.
- Я не вынуждаю вас. Если думаете, что мне это не нужно, не настаиваю.
- Ну как тебе сказать нужно-не нужно. Кто ж знает Он познакомился с той девушкой, когда учился. Она думала, что наш мэтр Дорвин выгодный жених. Богатый, будущий доктор.
- Так он такой и есть, - недоумеваю.
- Такой, да не такой. Расстались они. И больше серьезных отношений у Теодора не было. Только работа. А тебе это все я рассказываю, потому что вижу - экономка ненадолго замолкает, словно задумавшись, а нужно ли продолжать, но потом добавляет, - что у тебя внутри горит такой же огонь, как у моего Теодора. И ценности у вас одинаковые. А это гораздо важнее глупого физического притяжения. Или чем там руководствуется нынешняя молодежь?
- Понятия не имею, чем, - улыбаюсь. И спасибо. За информацию. А сейчас, если я вам не нужна, то хочу сходить проведать сестру. Соскучилась.
Глава 20-1
Когда я выхожу на улицу, с моего лица не сходит умильная улыбка от того, какое счастливое выражение кошачьей мордочки я недавно видела. Смешная такая. И такая чудесная кошка. Вообще беспроблемная, даже удивительно.
К приюту я подхожу довольно быстро. Но в мои планы попадаться на глаза директрисе не входит, поэтому аккуратненько, старательно держась поближе к кустам, обхожу здание по кругу. И вижу, как с запасного хода выходит девочка с большой корзиной для белья и принимается снимать с веревок уже сухие простыни.
Лицо девочки мне кажется знакомым, но имени ее я вспомнить не могу. А раз так,
буду действовать по обстоятельствам.
- Привет, - говорю, перед этим шаркая ногами, чтобы не испугать ребенка.
- О! Мари, ты меня испугала, - девочка улыбается, это хорошо.
- Извини, я не хотела.
- Ничего. А почему ты здесь? Сегодня не день посещений, тебе нельзя тут находиться.
- У меня сегодня единственный выходной, - говорю как можно более жалостливо. А мы с сестрой уже давно не виделись. Мы никогда так надолго не разлучались. Я соскучилась ужасно. И надеялась увидеть ее, но
- Конечно, не увидела. Она в подвале вместе с еще двумя девочками перебирает прошлогодние овощи, - тут же доверчиво сообщает ребенок. Хочешь - девочка на секунду замолкает, прикусив уголок нижней губы, а потом продолжает, - а хочешь, я ее позову сюда. Ненадолго. Думаю, никто и не заметит, если Вера скажет, что ей, например, срочно нужно в уборную.
- Надо же, какая ты сообразительная, - улыбаюсь. Я буду тебе очень признательна, если позовешь мою сестру сюда. И
Достаю из корзины, которую мне нагрузила экономка, два пирожка с мясом и одно большое красное яблоко. Потягиваю девочке.
- Вот. Это тебе.
- Нетя - девочка пытается отказаться, а сама не сводит голодных глаз с яблока.
- Отказ я не приму. Бери. Только съешь так, чтобы никто не увидел и отобрал у тебя.
Девочка порывисто дергается ко мне, выхватывает из рук угощение и тут же откусывает почти половину пирожка. Я испуганно наблюдаю, готовая в любой момент помочь, если она подавится. Но, удивительное дело, ребенок все быстро прожевывает и снова откусывает кусок, еще больший, чем прежде. А потом, еще как-то умудрившись улыбнуться мне, убегает в здание приюта.
Вера вылетает из двери, как маленький тайфун. Обхватывает меня тоненькими ручками, смеется и плачет одновременно.
- Мари Мари, а я думала думала, ты забыла обо мне. Мари а ты пришла.
- Глупенькая моя, ну как я могла забыть? Ты же моя самая родная. Ну ты что?
Я тоже не могу сдержать слез, когда прижимаю к себе этого малюсенького птенчика. Боже, такая худенькая, такая хрупкая.
Мы торопливо рассказываем друг другу новости. Я говорю о том, что удачно устроилась на работу и смогу накопить денег нам на домик. Вера рассказывает о том, что директриса была ужасно зла на следующий день после моего ухода. К ней приехал какой-то важный господин, и девочки слышали, как он громко кричал в кабинете директрисы.
Потом вызвали Веру, разговаривали с ней. Спрашивали обо мне. Сестра сказала, что понятия не имеет, где я и куда ушла, и ее отпустили. Директриса ходила еще несколько дней нервная и злая, срывая плохое настроение на приютских. А потом как-то успокоилась и жизнь потекла по-старому.
Все время, пока мы болтаем, Вера усердно жует то, что я ей принесла. Пирожки с мясом вперемежку с запеченной курицей, яблоко с печеньем. Леденцы сестра прячет в карман.
- Я на них выменяю себе хлеба в столовой, - говорит Вера с горящими глазами, довольная своей предприимчивостью.
Я же в очередной раз ужасаюсь условиям жизни в приюте.
Мы еще какое-то время болтаем, а потом я ухожу, пообещав наведываться к сестре как можно чаще. По дороге к дому у меня отчаянно щемит сердце. Надо что-то делать с этой директрисой. То, что творится в приюте, условия, в которых живут девочки это просто кошмар. Но что я могу сделать? Без денег, без связей?