Сами-то драчуны падения будто и не заметили: так и продолжали друг друга метелить, пока их не растащили. Кому из них больше досталось, судить было трудно. Оба выглядели преотвратно, и помощь целителя потребовалась им в равной мере. Наказаны за эту выходку были также оба.
После этого случая в доме временно установилась тишина. По
крайней мере, открытых конфликтов меж детьми не случалось, а что там по мелочи, в том Камхен разбираться не собирался других проблем хватало.
Так как осенью Аодхану впервые предстояло ехать в закрытую школу Сампхала (оставить его на домашнем обучении, как старших, желающих не нашлось), для подготовки ему наняли учителя уже пожилого, хорошо зарекомендовавшего себя господина Ирта. Поэтому теперь почти каждый день до обеда ребенок был занят уроками. И, к приятному удивлению отца, получал от преподавателя только положительные характеристики: сообразителен, пытлив, обладает живым умом, вопросов задает столько, что уж не знаешь, как и ответить, и все по делу... Риан Ибдхард даже задумался было, о его ли сыне речь идет. А потом как-то увидел мальчишку на прогулке с господином Иртом и вопросы сами отпали. Учитель шел степенным шагом, рассказывая что-то о естественных науках, обращая внимание ученика на то или иное явление, ребенок же слушал с интересом, потом принимался, размахивая руками, с энтузиазмом то ли что-то опровергать, то ли расспрашивать, чем приводил господина Ирта в состояние некоторого одобрительного недоумения. Камхен призадумался: с домашними Аодхан вел себя совершенно иначе деревенел, опускал глаза и все больше молчал. Но решил, пусть все идет, как идет, привыкнет со временем.
И все бы шло неплохо, если бы не Мирна. Она несколько успокоилась, теплыми чувствами к пасынку, ясное дело, не прониклась, но и сцен не устраивала. Просто старалась, по возможности, не замечать. Что не давало ей покоя так это мысль о том, как она будет теперь выглядеть в глазах окружающих. Почему-то ей казалось, что образ ее будет более выигрышным, если мальчишка при всех начнет величать ее матерью. И тут нашла коса на камень: ребенок делать это отказался. «Леди Мирна» и никак иначе. Поэтому риана пришла с жалобой к мужу, чтобы тот вразумил своего младшего отпрыска.
Сам Камхен это считал блажью, но отказывать жене в подобной мелочи не стал: она и так сейчас ощущала себя уязвленной, да и вела она себя вполне достойно, что следовало поощрить. Тем более, что обычно мальчишка на отцовские просьбы только кивал и старался выполнять их по мере своих сил.
Поэтому он послал за ребенком, и когда тот явился, как обычно пробубнив приветствие и замерев столбом, пялясь куда угодно, только не в глаза отцу, спокойно произнес.
Аодхан, с этой минуты прошу тебя называть леди Мирну мамой.
Мальчишка ощутимо напрягся, кулачонки сжал... Боялся, это риан ощущал хорошо. Но голову поднял, в глаза Камхену посмотрел и сказал неожиданно твердо: «Нет! Мама у меня уже есть».
И все. Больше от него отец и слова не добился. Как риан ни уговаривал, что не предлагал, как ни угрожал, тот так и стоял истуканом, снова опустив глаза и упрямо стиснув зубы. В какой-то момент отец, глядя на сына, с удивлением отметил, что тот не так уж на него непохож, как казалось. По крайней мере именно эту упрямую линию подбродка он каждое утро лицезрел в своем зеркале.
Однако, все это не отменяло того, что мальчишку следовало наказать за неуважение к родительским просьбам. Поэтому упрямца отправили спать без ужина и запретили покидать дом (кроме редких прогулок с учителем) до тех пор, пока не передумает. Но риан Ибдхард уже заранее понимал тщетность этих мер. Так оно и вышло. Вскоре, правда, всем стало не до этого вялотекущего противостояния, потому что у Аодхана открылся-таки дар.
И из-за чего? Из-за глупейшей белки. А дело было так. Как-то днем, когда младший вышел из дома с учителем, к Камхену в кабинет пожаловали Дирла с Бранном и доложили, что Аодхан в своей комнате прячет больную белку. Позже оказалось, что он притащил эту дрянь с одной из прогулок подобрал доходягу то ли со сломанной лапой, то ли еще с каким дефектом, и возился с ней тайком, выхаживал вроде как. Риан дождался, когда господин Ирт доставит в дом ученика, и велел последнему подниматься к себе. Старшие брат с сестрой радостно заскакали по лестнице рядом с отцом.
Белка была найдена сразу на столе в импровизированном гнезде из тряпок. И выглядела как едва живая облезлая крыса. Пока отец отчитывал побледневшего любителя живности, Бранн схватил животное и с жестокостью, свойственной некоторым детям в его возрасте, принялся дергать его за лапки, противным писклявым голосом протягивая что-то вроде «смотрите, смотрите, маменькин сынок, как девчонка, в куколки играет».
Глаза Аодхана, впившиеся в белку, остекленели, по лицу прошла судорога. Риан, по общему возмущенному фону, понявший, чем может дело обернуться, резко приказал Бранну отпустить животное, и успел выставить щит. Младший же внезапно откуда только силы взялись взвился, вырвался из рук отца и подбежал к отброшенному