И в этот момент я осознала, что на самом деле, собираясь в церковь, не подумала про две вещи. Про защитный артефакт из яшмы, который сиял в основании алтаря. И про поцелуй, который для меня должен стать первым.
Больше всего мне хотелось сбежать или провалиться сквозь землю, и, кажется, это было написано на моем лице. Потому что Эдвин тут же до боли стиснул мою ладонь, развернул к себе и одними губами произнес:
Диплом, Лина.
Как ни странно, это сработало. Я перестала трепыхаться и позволила ему откинуть фату. В этот момент жар внутри меня решил, что хорошего понемножку. И то ли от волнения, то ли из-за близости артефактов, начал стремительно нарастать. Я обреченно смотрела в глаза Эдвина и лихорадочно соображала, под каким предлогом могу прикрыть рукой лоб. Но в этот момент его губы коснулись моих, и на несколько томительно долгих мгновений все перестало существовать.
Прикосновение было очень нежным. По телу пробежали мурашки. Мне показалось, что он не отрывался от моих губ дольше, чем положено. А, когда наконец, отстранился, то несколько мгновений смотрел на меня потемневшим взглядом. Но самым странным оказалось то, что жар внутри меня мгновенно утих. Печать снова спала, и больше ее не тревожили ни артефакт,
ни мое колотящееся сердце.
Эдвин одернул себя первым. Его взгляд снова стал холодным. Он развернул меня в сторону выхода и повел прочь. Я то и дело поглядывала на свое кольцо и кусала губы. А еще напоминала себе о договоре. В конце концов, Эдвин больше меня и пальцем не тронет. Ну да, первый поцелуй с ректором и почти незнакомцем Зато диплом и жизнь.
Но все же, почему уснула печать?
До Хэлмилэна мы добирались три дня. За пределами Артеи Эдвин пересел на коня, и теперь мы виделись только на редких остановках. На постоялых дворах мы занимали отдельные комнаты. С нами ехали только кучер и слуга. Удивительно, но ко мне они относились с большим почтением и заботой. Я сделала вывод, что о брачном контракте оба не знают.
Скучно мне не было. Я обожала дорогу. Вечность могла смотреть в окно на леса, поля и деревеньки. Нас сопровождало яркое летнее солнце. А впереди меня ждала практика, на которой не пригодится магия. И целое лето безделья. Даже не верилось.
К Хэлмилэну подъехали около полудня. Я с любопытством рассматривала стражу и ворота, отодвинув занавеску. На гербе города были изображена лисица с двумя лисятами.
В этот момент дверца кареты отворилась, и Эдвин сел напротив меня.
Почти приехали, сообщил он. У меня есть дела в городе, Сандер и Жак довезут тебя до имения. Разбойников здесь не бывает, места тихие. Так что бояться нечего. Познакомишься с матерью, а я вернусь к вечеру. Ясно?
Да, Эдвин. ответила я.
На сердце сразу стало неспокойно. Знакомство со свекровью в отсутствие мужа не казалось мне хорошей идеей. Но мои возражения не были интересны Эдвину он тут же вышел и захлопнул дверцу.
Карета тронулась. Мы отъехали от города и свернули в лес. В открытое окно ветер приносил запахи хвои и мокрого пепла Пепла?
В этот момент карета остановилась. Я услышала встревоженные голоса прислуги и решилась выйти. В нос сразу ударил запах гари. Сильный, едкий. Свежий. Сердце сжалось, меня окатило волной липкого страха. Запах прочно ассоциировался с опасностью. Усилием воли я отогнала мрачные воспоминания и осмотрелась.
Карета стояла у выжженной поляны на краю леса. Впереди упавшие ветки перегородили дорогу, и теперь Сандро и Жак кучер и слуга возились, пытаясь оттащить их в сторону.
Жак повернулся ко мне и, пыхтя, доложил:
Тут недолго, леди Рокфосс. Скоро управимся и поедем.
Я кивнула и снова повернулась к пепелищу. От мокрой земли кое-где еще шел дымок. Сначала краем глаза я заметила какое-то движение. А затем до моих ушей донесся слабый отчаянный писк. И было в нем что-то такое, что заставило меня мгновенно преодолеть отвращение к пеплу и смело шагнуть к обгоревшим кустам. Сандро окликнул меня, но я не оглянулась. Писк повторился. Тогда я осторожно развела остатки черных ветвей и замерла, удивленно рассматривая свою находку.
Глава 3. Находка
Он не был ранен, но глаза и часть лба были залеплены зеленоватой кашей. Несмотря на то что подобное я видела только на картинке в учебнике, недуг я узнала сразу. Его вызывало одно редкое растение змеерост. Я огляделась в поисках опасного куста, но вокруг были только пепел и обгоревшие ветви.
Лисенок отчаянно тер лапами морду. Но я знала, что без специальных снадобий это не пройдет. Похоже, он лежал здесь уже давно. Как только выжил в пожаре, да еще ужаленный змееростом
Малыш, наконец, выбился из сил и затих.
Да ты родился в рубашке, бедолага, ласково заговорила я и протянула ему ладонь.
Сначала звереныш оскалился, но затем принюхался и снова затих. Я призвала элементаль. Лекарские заклинания удавались мне лучше всего. Правда, в диагностике я была не сильна. Но вот успокоить боль, убрать воспаления, залечить рану получалось без проблем.
Я сплела пару легких заклинаний. Лисенок поднял мордочку и лизнул меня в щеку. Повозился, свернулся калачиком у меня на руках. Я погладила грязную шерстку и спохватилось, что на темно-синем платье остались серые разводы. Но вспомнила, что отстирывать бархат буду не я, а служанки. Это немного утешало. Плохо, конечно, что я предстану перед временной свекровью в таком виде Но жалость к бедному ослепшему лисенку пересилила все остальные чувства.