Я расстегнул и стащил костюм, снял оставшуюся перчатку.
Все хорошо, повторил я, хотя сердце мое и бешено колотилось.
Часть меня думала, что он мертв. Эта часть все еще не верила, что это оказалось не так.
Док мягко отпустил его, и Камерон Раштон подтянул колени к груди. Значит, он может двигаться. Хорошо. И дышит. Еще лучше. А вот понимает он, где находится и что я говорю, или нет, оставалось под вопросом.
Я скользнул по слизи поближе к нему. Она приставала к коже и дико воняла. К горлу подступила тошнота.
Все в порядке, сказал я снова.
Его затрясло.
Принеси одеяло, бросил Док Вагнеру, и тот осторожно встал на ноги.
Камерон Раштон походил на испуганное животное. Я медленно протянул к нему руку, и он отпрянул.
Все нормально, прошептал я, злясь на громыхающего чем-то у меня за спиной Вагнера.
Он позволил мне дотронуться до его плеча, хотя и вздрогнул. Его кожа была еще теплой, но быстро остывала вне искусственного тепла капсулы. А еще она была липкой и скользкой.
Вагнер вернулся и протянул Доку одеяло. Док накинул его на плечи Камерону Раштону, и тот задрожал, словно не мог вынести его тяжести. Зеленые глаза наполнились слезами, и я задумался, сколько же времени он провел в этой жиже.
Все хорошо, сказал я, подвинувшись ближе.
Скорее всего одного одеяла мало. Ему наверняка холодно, и у него шок. Я приобнял его рукой за плечи он был худым, но не тощим и медленно притянул к себе. Он застыл на мгновение, а потом постепенно расслабился. Он все еще дрожал, но не сопротивлялся.
Я сидел на залитом полу палаты, обнимая покрытого липкой слизью героя войны, завернутого в одеяло, и думал, мертвец я или еще нет.
Мы с Доком все-таки уговорили Камерона Раштона подняться и кое-как отвели в душ. Я сидел рядом, прямо на плиточном полу, в мокрой насквозь форме, пока мы оба не смыли с себя всю слизь.
Одно хорошо из-за возможной заразы мне не нужно было помогать с уборкой. Вся грязная работа досталась капитану Локу и лейтенанту Вагнеру.
Камерон Раштон сидел под теплыми струями воды молча, поэтому я болтал за двоих. В основном повторял, что все будет хорошо, что он на Защитнике-3, и что меня зовут Гаррет. Говорил, что нам нужно вымыться и что я ему помогаю. Он вздрагивал каждый раз, когда я проводил губкой по его коже.
В капсуле она показалась мне бледной, но это было не так. Моя была куда бледнее. Теперь, когда он согрелся, его кожа утратила свою бледность. Она была даже слегка загорелой. А еще он оказался в куда лучшей форме, чем я думал это я понял, стирая с него слизь. Он был выше меня и стройнее, но костлявым я бы его не назвал. Никакой мышечной слабости. Я видел, как мускулы перекатываются под его кожей при каждом движении губки по его спине, и он все еще дрожал. Он был напуган, поэтому я положил ладонь ему на плечо, просто чтобы дать ему понять, что все нормально.
Прожив на станции три года, любой избавится от застенчивости, если когда-либо ею и страдал. Я каждый день мылся с парнями в душе, но не так. Одно дело стоять в ряд с десятком других парней, спорящих, кто быстрее проходит полосу препятствий и волнующихся, когда же кончится горячая вода, и совсем другое сидеть на полу прямо в форме рядом с абсолютно голым парнем, тереть
его вздрагивающую спину. И пытаться не замечать его эрекцию.
Хотя это, пожалуй, пустяки. Кто знает, что происходит с телом после выхода из стазиса? Наверное, все эндорфины и гормоны в его теле сошли с ума. Поэтому когда он, смутившись, попытался увернуться от моих рук, я поджал губы.
С кем не бывает? Не волнуйся.
Его лицо впервые залилось краской.
Я продолжил мыть его, размышляя, что же происходило с ним эти четыре года. Где он был? Как вернулся? Что сделали с ним Безликие? Как они выглядели? Впрочем, Док позвал меня не за этим. Он позвал меня просто из-за знакомого акцента и умения ухаживать за больными, так что вопросы тут неуместны.
Да и не хотел я знать. Черт, нет. Потому что, что бы я там себе ни представлял, что бы мы все ни представляли, что если все еще хуже?
В медотсеке горячая вода не заканчивалась. Она была все такой же теплой, когда я наконец завернул кран и нашел Камерону Раштону несколько полотенец. Обернув одно вокруг его бедер и накинув второе на плечи, я осторожно подтолкнул его к приготовленной для него койке.
И помог ему вытереться. Это напомнило мне о том времени, когда я делал то же самое для своей сестры. Наверное, дело было в его волосах. Они мелкими волнами спадали ему на плечи, точь-в-точь как у Люси. Когда отец работал, я вытирал их для нее и расчесывал. Меня вдруг захлестнула волна тоски по дому.
Камерона Раштона трясло дрожь пробегала по его телу, словно электроток. Я помог ему забраться в постель и укрыл сразу несколькими одеялами, а потом, поскрипывая своим защитным костюмом, вошел Док, измерил у него давление и прикрепил у койки кардиомонитор.
В соседней комнате есть сухая форма, Брэйди, сказал он. Тебе придется остаться здесь. Ты ведь понимаешь?
Да, кивнул я, пытаясь не думать о том, какие вирусы или наноорганизмы курсируют сейчас по моим венам.