Ладно, голос Джека был отстраненным. Будто он не слушал вовсе, и ему было плевать.
Не встречаясь с ней взглядом, он бросил мяч, разбежался и пнул снова. На этот раз, еще сильнее, чем прежде.
БАМ!
Мама покачала головой. Она была сердита, насколько я могла судить, но она ничего ему не сказала. Только хлопнула дверью и ушла обратно в дом.
Большая счастливая семья, произнес Патрик.
Я пропустила его слова мимо ушей. Прошла по аллее и села в десяти футах от того места, где Джек пинал мяч.
Джек Чеддер.
Он был красив. Красивый, милый, угрюмый мальчик. Через несколько месяцев ему исполнится девять. Промелькнула в моей голове мысль.
Что если он забыл обо мне?
Он снял толстовку и бросил ее на землю. Затем сел на траву, скрестив ноги, сунул руку в карман и вытащил колоду карт. В течении лета я учила его тасовать колоду. У него почти получалось. Но руки по-прежнему были слишком малы, чтобы карты помещались целиком. Он разделил колоду пополам, как показывала я (когда карт меньше, получается легче), но когда он согнул карты, чтобы сделать мост, колода выскользнула из пальцев и разлетелась по траве.
Дерьмо, пробормотал он.
Попробуй еще раз, произнесла я. На этот раз используй пальцы.
Он повторил те же самые шаги, но, как и прежде, карты разлетелись.
Проклятье! Он бросил это занятие и стал снова пинать мяч.
Я ничего не могла поделать. Я была совершенно бесполезна. Пустая трата пространства.
Ну, технически, с тех пор как ты лишилась тела, ты не можешь занимать пространство, вставил Патрик. Знаешь, если с технической точки зрения.
Я шлепнула себя ладонью по лбу.
Боже мой, ты КОГДА-НИБУДЬ заткнешься?
Он улыбнулся.
Не совсем.
Я уже собиралась придумать какой-нибудь остроумный ответ, когда крик привлек мое внимание. Я встала и направилась в сторону кухонного окна, чтобы получше рассмотреть. Вот они. Мама и Папа. Они сидели за столом друг напротив друга. Рядом с ним стояла нетронутая чашка кофе; непрочитанная газета и пустая тарелка перед ней. Она плакала. Он закрыл лицо руками.
Ты должен остановиться, сказала она. Как долго ты будешь заставлять проходить нас через это? Как долго ты будешь заставлять Бри проходить через это?
Я? Они ругаются из-за меня?
Я должен понять, сказал он. Я не смирюсь, пока не пойму.
Ты одержим, сказала Мама, ее голос срывался. Ты не сможешь вернуть ее. Она умерла, Дэниэл. Когда ты, наконец, поймешь это?
Это бессмысленно, Кэти.
Она умерла, Дэниэл, послушай себя. Она встала из-за стола и отнесла тарелку в раковину. Затем включила горячую воду, так что скоро окно, где я стояла, начало покрываться конденсатом и мне пришлось прильнуть к стеклу.
Она была здорова, продолжил Отец. У нас все было хорошо. Ее сердце было здорово.
Или не было. Мама снова заплакала. Она замолчала, чтобы утереть слезы. Быть может, мы ошибались.
Нет! Папа внезапно ударил кулаком по кухонному столу, перевернув сахарницу. Мама и я подпрыгнули от резкого звука. У пятнадцатилетней девочки острый обширный коронаротромбоз? Ткани не так-то просто разорвать, Кэти. Сердце не может просто расколоться, черт его дери, пополам!
Успокойся, сказала Мама. Тебя может услышать Джек.
Папа сделал глубокий вдох. Похоже, он пытался собраться.
Моя бригада ничего подобного
в жизни не видела, произнес он, потирая глаза. Бри могла помочь нам спасти жизни других людей чтобы удостовериться, что подобное больше не произойдет.
Это не твоя вина, Дэниэл, прошептала Мама. Никто не виноват.
Тот парень имеет к этому какое-то отношение, Папа покачал головой. Я знаю, он причастен.
Ты прав, Папа. Ты близок к истине.
И что же ты намерен делать? потребовала Мама. Посадишь в тюрьму шестнадцатилетнего парня за то, что тот поругался с твоей дочерью? Он ребенок, Дэниэл. Ты ведь видел ее сердце Ее голос дрогнул.
Ты видел его своими глазами. Мы все видели. Неужели ты смеешь говорить мне, что Джейкоб Фишер повинен во всем этом. Она замолчала, рыдая.
Больше, чем ты думаешь.
Ты днями ночуешь на работе. Мама повернулась к нему лицом, слезы текли по ее щекам. Ты нужен нам, Дэниэл. Ты нужен Джеку и мне.
А как же Бри? произнес он. Ей мы уже не нужны?
Она УМЕРЛА! закричала Мама изо всех сил, ее плечи задрожали.
Нет, нет, нет, прошу, не ругайтесь, прошу, не надо.
Хотелось закрыть глаза и уши хотелось убежать и никогда больше не возвращаться. Но я не могла оторваться от окна.
Я близок, произнес Папа. У меня есть теория.
У тебя есть мы, всхлипнула Мама. Разве этого не достаточно? Она попыталась обнять его, но он оттолкнул ее.
Нет. Он поднялся. Прямо сейчас не достаточно. Он взял ключи от машины со стола. Я один из лучших кардиохирургов в мире, Кэти. Как думаешь, все это выглядит? Как все это выглядит, когда я даже не могу ответить на вопрос, что произошло с моей собственной дочерью?
В этом весь мой папа. Безнадежный реалист. В конце концов, это у него получается лучше всего. Он верит фактам. Он говорит правду. Люди со всей страны, даже со всего мира, просят у него помощи. Его убивало то, что он не смог спасти свою собственную дочь.