- Анд! Привет дружище! А мне такой глупый сон приснился! Расскажу не поверишь!
На Рюми был темно-синий имперский мундир, впервые в его жизни, при всех регалиях и наградах, которые ощутимо пригибали его к земле, даже спине больно становилось. Ну все, он совсем сбрендил сколько всего он на себя нацепил! Чего это ему в голову взбрело то так вырядится? Анд теперь его точно засмеет. Да что такое со спиной то? Вздумал было потрогать, смех, да и только - рук своих не нашел!
ОН стоял спиной к Рюми, на нем был знакомый балахон до пят, маска. Даже широкое одеяние не могло скрыть его чрезвычайной худобы.
- Анд, а почему здесь так холодно?
Почему так трудно шевелить челюстью? У него похмелье? Почему так тяжело? Попробовал улыбнуться, как странно, а где губы?..
- Анд... Прошептал он, - помоги... помо...
Тонкие черты золотой маски повернулись к нему с ярко-синими глазами, сияющими, как два ярких фонаря - взгляд этих глаз людьми воспринимался как физическое давление почему он молчит? По спине ручьем струится ледяной пот. Как же он соскучился по другу!
- Анд... у тебя... все... в... порядке?
- Сожаления бесполезны, ответил вдруг Анд, редко увидишь его таким серьезным. Рю, друг, прости меня, тебе остается лишь одно: начать с того места, на котором ты оказался. И кто знает? Быть может, твоя новая жизнь даст тебе счастье. Прости меня... Живи...
- Анд...
- Рю, в самый жуткий, в самый темный час ночи занимается рассвет и прогоняет прочь мрак...
- Анд... Рюми сам удивился, как жалко это прозвучало. Не надо, не говори больше, молчи теперь... «Хватит Анд, это уже не смешно совсем,
давай, пошути, засмейся, ну, давай же...»
- Когда я уйду, на мое место встанешь ты...
Он бы закрыл уши, если бы у него были руки, от печали и без того знобило душу, хотелось подбежать и встряхнуть придурка «дружище, да о чем же ты?»
- Изучи Стену, только она еще держит меня... Надо набрать больше магов... объединение сил... бреши... почему Анд мигает? Все расплывается, Рюми пробует цепляться за воздух, вокруг хрустит лед, - Рю, сломай традиции старших родов... смешай...
«Названия, термины, приказы, которые, едва появившись, уже исчезают, словно тени, исчезают, как будто их никогда и не было. Неужели он не видит, что я, подобно сломанному ситу, сразу же теряю все? Что я ничего не в силах удержать надолго? Мне совсем недолго осталось...»
- ...Дан... не успеет... умрет... ты... на Касе... армия... Рико... наука... Вив...»
- Анд, держи меня... Я растворяюсь... Не бросай меня...
Беспокойство в абсолютно синих глазах.
- Рю... живи... приказываю... живи... жи...
Большой красно-фиолетовый пузырь завораживает, отвлекает взорвался. Вдруг, словно где-то прорвав плотину тишины, засвистел ветер, загудел огонь, и звуки теперь так оглушали, точно валились с неба прямо в душу. Рюми качнулся, окончательно потерял ноги, шагнул, снова шагнул... Чувство полета... Ему показалось, что из легких моментально вышел весь воздух, когда он коснулся земли сначала спиной, а потом и головой, а потом все поплыло перед глазами. Рюми отчаянно моргал, так как все цвета кругом сперва поблекли, а потом превратились в сплошной черный. Он покатился куда-то вверх и понял, что падает, - откуда-то сбоку, кружась, стремительно неслась на него одетая серебром земля. Жесткий толчок при падении на секунду вернул его к действительности, он понял, что, набирая скорость, катится вниз, встретился с деревом, и всей спиной Рюми ощутил обжигающий удар, будто некий великан стукнул его кулаком в огненной перчатке, еще две секунды Рюми горел от самой обжигающей боли в его жизни, удар спиной, плечом, головой, в ушах стоял какой-то хруст, а потом перед глазами все вдруг погасло...
Пак обернулся, краем глаза заметил, что Безвольный вдруг остановился. Постоял, покачался, вдруг сделал один шаг в сторону, еще один, еще и, как срубленное дерево, не подгибая ног, ни взмахивая руками, упал в пропасть...
«Ну и отлично, еще одной проблемой меньше».
Пак удовлетворенно вздохнул и снова пошел вперед...
ГЛАВА 3 Очень плохое утро
Эрнани c раннего детства знала, что из всех многочисленных детей в роду Локков она была самая уродливая, самая трудная, самая строптивая, а с возрастом она к тому же окончательно замкнулась. Она всегда была некрасивой - тощая, плоская, красноголовая, с длинными, слишком тонкими, нескладными руками, большеротая, толстогубая, с ужасными оранжевыми глазами, она, наверно, слишком уж была похожа на него, того, неизвестного родителя, поэтому так часто Гарас Дракоп смотрел на девушку с ненавистью, поджав губы, с выражением стоического примирения с судьбой. От матери архки Эрнани достались только слегка удлиненные клычки и замкнутый, взрывной характер.
Но быть не красивой не означает примириться с этим и не мечтать хоть иногда. Ах, как бы ей хотелось хоть чуть-чуть быть похожей на Джен. Вот та настоящая красавица. Нежная, мягкая, как подушка, сладкая, точно дикий мед, щёчки с ямочками, круглые, глаза карие, веселые, волнистые волосы пылают светлыми красками осени. Эрнани смотрела на нее, как на любимую героиню сказок, как на богиню из книжки. Джен часто позволяла старшей сестре заплетать ей косы, Эрнани вплетала цветы и ягоды, обвивала ей голову вьюнком, и Джен становилась похожей на прекрасную, лесную фею. Джен была младше Эрнани на пятнадцать месяцев, но они ходили в одну группу в школе.