- У тебя есть мы, Анд. Навсегда...
- Навсегда...
Чушь какая - навсегда! Лицемерный лжец! Рюми был уверен, что этот символ прошлой жизни отняли тоже. Воспоминаний о том дне перед казнью почти не сохранилось помнил смутно, как срывали капитанские погоны и эмблему Пратсуров с мундира, как ломали родовой меч, как обрезали волосы, как били в лицо... Любые воспоминания как соль на незажившую рану, но порой они зачем-то всплывали, точно неподвижные картинки волшебного фонаря.
Оба перстня не снимались и словно приросли к пальцам.
- Кто подарил-то? Поди, краля благородная? Хотя, о чем это я? Ты же украл его, скорее всего убил хозяина и украл! с трудом услышал Рюми тонкий голос девушки через густую вату пульсирующей боли. Рюми попробовал сконцентрироваться на более важной проблеме его вытошнит сейчас или чуть позже, а он надеялся, что тошнить уже не будет после того ужасного часа в туалете. Задумался. Рядом какие-то люди продолжали что-то выкрикивать, никак не мог понять где он находится и что происходит...
Ребята, нервничая перед рейдом, все более и более распалялись, видя, что Безвольный не реагировал на оскорбления и не отвечал.
«Холод... Холод... Все миновало, все кончено. От всей этой роскошной дружбы, ярко пылавшей жизни не осталось даже и дыма он развеялся. Один пепел, и больше ничего... Холод...»
- А баба у тебя была, красавчик смазливый? не отставала веселая Зая. - И чего она, дуреха с убийцей то и с изменником. Поди, она богачка?.. Поди, один сахар ест да пряники А часто ты с ней целовался?.. А кувыркался?.. А того можешь или вы, богачи, слабые все, юлила Зая, стрекотала, так и надвигалась грудью на неподвижного Безвольного, виляла дразнящими глазами, вытягивала красные, влажные губы в трубочку, играя густыми бровями.
Безвольный не шевельнулся даже, смотря в ту же точку на стене.
- Ой, мальчики, смотрите, а маркизик наш рубашечку свою шелковую оставил! из-под воротника форменной куртки белела рубашка из тонкого материала. Он думал, что идет на костюмированный бал! Ма-а-а-ль-чи-ша!
Ру разозлилась окончательно, в шелка вырядился! Заставить бы урода тупого переодеться, да времени нет уже.
- Наша грубая форма не подходит для его нежного тельца! Ха-ха! ребята совсем развеселились. Ру понимала, все это нервы перед рейдом, ну, и, конечно, социальные различия,
никто здесь не любил богатеньких игрушечных генералов из столицы, умеющих только бедных солдат наказывать, да тупые заговоры придумывать.
- А ты не обосрешься, сиятельный, как увидишь кустик в темноте страшный, так и завизжишь! Да, да, надо поработать тут чуть-чуть, повоевать, а вы, любезный, так дрожите! на Безвольного наседал теперь огромный Пак. - Боюсь, что я немножко ошеломил вас. Да что ж это я разошелся и произношу защитительную речь теперь. Извините! Привычка, сударь вельможа, призвание, так сказать, низменное мое!..
Пак, паясничая, начал все более раздражаться на этого холодного аристократа.
- Случайности в рейде бывают, котик, враги ужасные мечиками там размахивают, острыми такими, не игрушечными. - Заговорил Пак. - Но некоторые случайности происходят вполне целенаправленно. Мгновенный счастливый конец для тебя. Я сам прикрою тебе глаза. Я бы всех вас, своими руками Всех, до последнего щенка! сорвался на крик Пак.
- Пак, уймись. Попыталась остановить огромного воина Ру. Куда там, тот уже сорвался с цепи. Раздражение, которое вызывал у Пака этот надменный, холодный аристократ, имело более глубокие корни, что он и сам понимал и от чего еще больше раздражался.
- А чтой то вы, сударь сиятельный раб, в ножки нам, безродным, не кланяетесь? -
Пак угрожающе приблизил к застывшему мужчине свое скуластое злое лицо с тяжелыми, набрякшими веками и низким, покатым лбом. Небритый, облезлый, с красными веками выкаченных глаз, Пак впился пальцами Безвольному за обшлага куртки и, встряхнув, как щенка, с силой толкнул вниз:
- На колени, тварь Безвольная!
Безвольный покорно упал лицом вниз, разбитый, сокрушенный, безмолвный. Когда мужчина грохнулся на колени, ударившись лбом, все захохотали, забава оказалась однако веселой.
- Там теперь твое место, на коленях!
К дому подъехали наконец патрульные кареты. Ру вздохнула с облегчением.
- Вперед, ублюдки, зададим тварям шиарцам жару! это была их ритуальная фраза, их собственный магический девиз седьмого отряда.
- Жару им! Жару! - выкрикнули ребята в ответ и начали рассаживаться по каретам.
- Вставай, рядовой, - отрывисто приказала Ру, с отвращением видя, что жалкий Безвольный застыл на коленях. Вперед!
Послушный приказу, Рюми с трудом поднялся на ноги, по боку текло что-то горячее, все его тело гудело от боли, сопровождавшего его движения рывками, которые он пытался скрыть. Его занесло, он ударился спиной о дверь, почти ослеп от вспыхнувшей острой боли, на ощупь пошел к карете, споткнулся, ударил ногу о подножку, последним усилием подтянул свое тело вверх.
Кареты тронулись.
ГЛАВА 3 Страшные новости
С сумкой на плече Эрнани прошла через просторную кухню, тайком прихватив по дороге кусок хлеба, вышла в столовую. Эдме, горбатая кухарка с грубыми потрескавшимися руками, любила Эрнани и сделала вид, что не заметила. Никки, который сидел рядом с Джен и ел кашу, не поднимая глаз, сунул ей кусочек мяса. Сводный брат украдкой посмотрел на нее, а девушка осторожно, чтобы никто не заметил их переглядываний, улыбнулась ему уголками губ. Отлично, еда у нее теперь есть.