Во-вторых, мир тоже оказался не ахти такое впечатление, что здесь царит раннее Средневековье. Лошади, мечи, простая грубая одежда, тряская телега с колючим сеном, в которой ее везли по пыльным дорогам еще ладно. Но как же убого было вокруг в принципе! Природа красивая от степных предгорий до светлых лиственных лесов напоминала среднюю полосу родины, но деревеньки и городки, встречаемые по пути, скорее пугали. Очень много бедноты, грязи, покосившихся темных сараюшек, в которых жили крестьяне. По крайней мере, так было в начале их пути, которое девушка еще помнила до свалившей ее позднее болезни. Редкие постоялые дворы, в которых они останавливались и в которых было шумно, темно свечи были роскошью, поэтом обычно коптили жировые светильники, грязно и так себе еда грубая, однотипная, зачастую даже недосоленная, да и вообще какая-то сомнительная.
И то ли у попаданки в населенных людьми землях случился новый период адаптации, хотя она и после гор была едва живой, то ли съела что-то несвежее, только она всерьез заболела. Солдаты, что ее сопровождали, вроде ели все то же самое и ничего, а вот она...
Чуть опять не умерла, и ведь лекарей здесь, видимо, тоже не хватало. Было бы обидно после фантастического попадания в другой, вроде бы магический мир взять и умереть.... от банальной кишечной инфекции!
Однако она не умерла.
Правда во дворец ее привезли скорее уж полутрупом. К счастью, здесь нашелся лекарь, который ее не только быстренько подлечил не иначе как магией, хотя горьких настоев тоже хватало, но еще поделился артефактом-переводчиком, который ей наконец-то оставили в личное пользование.
Здесь, в изолированной, скромно обставленной спальне служанки ее отощавшее и в целом пострадавшее после столь трудного путешествия тельце отмыли, нарядили в одежды получше, из тканей потоньше. И только теперь в их укачивающей сознание болтовне Лиза смогла уловить главное выжившие люди-попаданцы здесь редкость и уже тем ценны. Вроде бы каждый из них чем-то прославлялся, обычно магическими способностями и подвигами, и оставался в истории тех стран, куда их заносило.
И хотя королевский лекарь подтвердил, что магии у нее нет, но... кто знает, зачем неожиданно нагрянувший в ее скромную обитель король объявил, что берет ее, иномирянку Лисбет, под свое личное покровительство. И так жадно при этом разглядывал поблескивающими при свечах глазами ее скрытую под покрывалами тонкую фигуру на постели, что сразу стало ясно, какое именно покровительство подразумевает этот мужик.
Только он... извращенец, что ли, не поняла тогда Лиза. Потому что даже после мага-целителя и ванны с душистыми травами и натираниями маслами выглядела она все еще ужасно. Скорее, на умертвие была похожа, уж полюбовалась на себя в зеркало, сама испугалась. Или королю просто захотелось иномирной экзотики, а состояние ее тушки его в принципе не волновало?
К тому же ее мнения даже не спросили, просто поставили перед фактом! Робкие возражения заглушили в зародыше, и ведь даже ее имя король сразу исказил на свой вкус, хотя их имена посложнее будут, наверняка мог выговорить при желании ее настоящее имя. Просто желания у него не было.
Вернее, как раз было, судя по предвкушающей ухмылке, но не то. В общем, такое явное пренебрежение от местных жителей, плохое состояние после постоянных изводящих выживаний в дороге, плюс еще продолжающийся шок от нового мира и окружения все сложилось вместе, и Лиза тогда высказалась от души, прямо в лицо этому самоуверенному любострастному мужику. Все рассказала и что она думает об их мире в целом, начиная от той самой пограничной крепости, очень неприветливой, до куда всяким озабоченным мужикам стоит пойти со своими хотелками. И даже грубость охраны, сопровождающей ее в поездке, припомнила.
Возмущалась она тогда много, чуть голос не посадила, а король... Ухмылялся
в бороду, да темными глазами блестел довольно, хотя его сопровождение массивные суровые воины были очень недовольны ее эмоциональной речью, даже чуть было не прирезали на месте. Так и закончилась бы очередная "жизнь" попаданки в новом мире, хорошо, что король отмер и вовремя вмешался, остановив своих стражников. Потом венценосная особа ехидно пожелала или приказала? скорейшего выздоровления иномирной гостье и отбыла.
Через пару дней в ту же спальню, где Лиза все еще приходила в себя, заявилась королева. Темноволосая, темноглазая, белокожая, статная, заметно моложе короля, который тоже был относительно симпатичен, "в полном расцвете сил", но сидение на троне уже заставило оплыть его крепкую фигуру брюшком. Зато королева была настоящей красоткой! Немного портил ее общий вид высокомерный взгляд и то и дело презрительно поджимаемые тонкие губы. А уж что она сказала гостье! Без лишних словесных кружев, сразу в лоб заявила Лизе, все еще слабой и поэтому лежащей в постели при знатной визитерше, чтобы та даже не мечтала запрыгнуть в постель короля. Слабые возражения иномирянки, что она и не собиралась, опять проигнорировали, выплеснув вдогонку много гадостей и угроз.
В общем, как поняла Лиза, король и королева еще та гадская парочка и стоят друг друга. Только и успела вставить в грубый словесный поток из точеных коралловых губ королевы, что сама хочет оказаться подальше от дворца. На что высокородная посетительница, наконец, отреагировала улыбкой, какой-то не очень хорошей, и обещанием, что это она может устроить.