Кризис в отношениях произошел в феврале, накануне неуважаемого мной дня святого Валентина. В субботу приехал Дима. Он уже не первый раз приезжал, обычно мы сидели в каком-нибудь ресторанчике, болтали. Все было пока в рамках дружбы, о том случайном хмельном поцелуе не вспоминали, словно его и не было. Но я же видела, что Димины стремления от простой дружбы очень далеки. Зачем я позволяла человеку, которого не любила, увлечься собой? Сложный вопрос. Тетя Оксана пару раз звонила маме, рассказывала об очень хорошем парне, который мной заинтересовался серьезно. И намерения у него были самые благородные. Мама, не уставая, твердила, что пора остепениться, что я не девочка уже. Мне давно пора обзаводиться мужем и детишками. А парень со всех сторон, как ни глянь, положительный. Более чем достойный кандидат. Так, может, мне стоит раскрыть глаза и приглядеться? А я я особенно не сопротивлялась и поддерживала отношения с Димой. Частично потому, что мама была права, частично потому, что он был очень похож на Володьку. А чем черт не шутит? Если у меня с любимым выходит только дружба, то, может быть, с тем, кого не люблю, но уважаю, выйдет семья? Моральность такого решения несколько хромая, но тоже имеет право на существование.
Вот такие мысли крутились в голове, пока я задумчиво укладывала волосы в ожидании кавалера. Он позвонил с дороги, предупредил, что поезд немного опаздывает. Что ж, дополнительные десять-пятнадцать минут еще никогда не были лишними. Провести их я решила с пользой, хромая моральность меня все-таки смущала. Вот я и обратилась
за помощью к гаданию. Скорее повинуясь новой привычке, чем в надежде на какой-нибудь четкий ответ. На гадание с зеркалом у меня времени не было, так что взялась за маятник. Но маятник, металлическое веретенце, висящее на цепочке, что я нашла у прабабушкиного дома, работать отказался. Просто повис четко вертикально, и все. Я его уговаривала, пыталась раскачивать, но он словно превратился в палку. Книга, сама раскрывшаяся на нужной странице, ситуацию не прояснила. Ну, видно, придется принимать решения самой.
В дверь позвонили. Дима, как всегда официальный, собранный, аккуратный, красиво и дорого одетый. Он располагающе улыбался, смотрел на меня с восхищением. Я тоже улыбнулась, тепло и сердечно. Хоть и поняла в этот момент, что не рада его видеть. Или я просто расстроена из-за маятника?
Ты прелестно выглядишь, сказал Дима, проходя в квартиру и преподнося мне очень изящный букет белых амариллисов.
Спасибо, ответила я, принимая цветы.
Дима осторожно и как бы невзначай, по-дружески поцеловал в щеку. Мне стало рядом с ним холодно, захотелось отступить, а лучше вообще распрощаться. Об ответном поцелуе не было и речи. Но парень не заметил неловкости. Я высвободила свою ладонь из его руки, поставила цветы в вазу, еще раз поблагодарив за букет. Дима помог мне одеться, и мы вышли из дома. Кавалер галантно предложил руку, рассказывал что-то забавное, чуть наклонившись ко мне. Глянуть со стороны идиллическая картина. Вот только судя по раздраженному, даже злому взгляду Володьки, которого мы, конечно же, встретили, ему она не понравилась. Вовка, вооруженный каким-то запеленатым в газету букетом, преградил нам путь, вежливейшим образом поздоровался. Но меня его напускное благодушие обмануть не могло. Вовка был зол, а чем больше его злили посторонние, тем елейней были его голос и интонации. К счастью, Дима этого не знал. Я спокойно, словно не замечая настроя Володьки, познакомила молодых людей, и мы раскланялись, пожелав друг другу хорошего вечера.
Но мой вечер хорошим не был. Мы с Димой сидели в ресторане, беседовали, он что-то рассказывал. Я улыбалась, старалась не выпадать из разговора, вовремя реагировать. Дима ничего не замечал, моих коротких ответов ему было вполне достаточно. Его вечер был хорошим. Я же рассеянно смотрела на руку, накрывающую мою, подмечала улыбки, отблеск свечи на дужке очков, мимику Но думала я о Володьке. Почему он разозлился, увидев Диму? Или раздражало его что-то другое, а я просто увидела его в неподходящий момент? Теперь уж и не скажешь, и не спросишь. Досадно.
Дима отвел меня домой. В коридоре, прощаясь, он приобнял меня и явно собирался поцеловать. Я отстранилась. Осознала, что не смогу. Не смогу поступить так с ним, не смогу поступить так с собой. Он не понял. В его взгляде появились обида и недоумение. С его точки зрения все было хорошо, давно пора было переходить на другой уровень отношений.
Что-то не так? спросил он, снова пытаясь обнять меня.
Не надо, я покачала головой, повела плечами, побуждая его убрать руки. Прости, Дима, я не могу.
Он молчал, ожидая продолжения.
Я не люблю тебя.
В его взгляде появилась горечь, но Дима нашел в себе силы улыбнуться:
Но мы же не в седьмом классе, 'раз увидел и влюблен'. Мы взрослые люди, нам нужно время.
Оно у нас было. Именно поэтому я и говорю сейчас, я старалась смягчить удар. Ты замечательный человек, очень хороший. И ты заслуживаешь женщину, которая будет тебя любить. Но это буду не я.
Он отвел взгляд, его лицо словно застыло. Сложив руки на груди, смотрел перед собой, осмысливая услышанное. По-человечески мне было Диму безумно жаль, я понимала, что он чувствует. Но лучше пусть будет больно сейчас, когда мы еще недостаточно знакомы, чем потом, когда он привяжется ко мне по-настоящему. Тогда будет действительно очень больно.