Ксавьер, можно тебя на пару минут? пряча смущение, попросила она.
Тот пожал плечами и поставил на пол ящик с серебряными кубками: похоже, наградными. Марина мельком глянула на них и подумала, что на кухне они пришлись бы кстати вместо стаканов. Хотя, пить чай из наградных кубков это, конечно, крайне оригинально.
Идем, Марина поманила его в аудиторию. Садись.
Она указала на первую парту. Затем достала письменные принадлежности, положила листы, села рядом и тяжело вздохнула.
Я не умею читать и писать, сходу призналась она. То есть умею, но не вашими буквами. И мне нужно, чтобы кто-нибудь прочитал мне эти документы.
Она пододвинула ему листы. Ксавьер многозначительно поднял бровь.
Вам нужно, чтобы кто-нибудь научил Вас алфавиту, поправил он ее. Попросите Леама, он с радостью поможет.
Леам занят, напомнила Марина, уже жалея о своем выборе. К тому же, я обещала вернуть подписанные документы через пару часов. Ксавьер, тут делов-то на пять минут. Тебе жалко помочь, что ли?
Когда людям помогаешь, они потом на шею садятся, мрачно пояснил он.
Марина проглотила горькую пилюлю. В чем-то он был прав, и в родном мире она старательно воспитывала в себе умение говорить «нет», чтобы не пахать и за себя, «и за того парня». И все же совсем не помогать другим тоже крайность: надо хотя бы немного заботиться о тех, с кем живешь и работаешь бок-о-бок не из любви к людям, так хоть из здравого смысла. Как сказал один великий нейрохирург: «лучший путь к счастью это делать счастливыми окружающих».
Эту мысль следовало до Ксавьера донести. Хоть он и был взрослым, но, как известно, с достижением совершеннолетия процесс самообучения личности не заканчивается, а только начинается.
Знаешь, Ксавьер, осторожно начала она. Тебе здесь жить очень долго как минимум, пару лет. К тому же, насколько я понимаю, тебе нужен диплом. А я единственная, кто согласился вас до этих самых дипломов дотянуть. Понимаю: здоровый эгоизм это полезно, и порой надо уметь говорить людям «нет». Но отказывать в помощи тому, кто должен помочь тебе как минимум, нелогично. Если не сказать неосмотрительно.
Они уставились друг на друга. Противоборство было неприятным, и Марину не покидало ощущение, что они как минимум равны в статусах точнее, мужчина так себя подавал,
и все вокруг непроизвольно принимали его позицию. Однако формально он числился в ее учениках, и Марине следовало как-то откинуть его авторитетность и продвигать авторитет собственный.
К счастью, поединок взглядов длился недолго. Ксавьер немного подумал. Затем вздохнул, взял листы и принялся с неохотой зачитывать вслух перлы местного крючкотворства.
Марина же неожиданно поняла, что только что «усадила его за парту» в прямом и переносном смысле. Ведь все это время она непроизвольно испытывала робость перед незнакомым и потенциально опасным мужчиной. Но вот он прислушался к ней, признал ее правоту, и отношение поменялось. Нет, учеником он по-прежнему не воспринимался. Но как будто перестал стоять напротив и встал рядом, плечом к плечу.
Ксавьер читал. Марина напряженно вслушивалась. Местные договора не были составлены в привычной ей форме, со всякими обтекаемыми канцеляризмами. Документ был составлен просто едва ли не художественной речью. Однако отчего-то это не делало его менее строгим. Что еще интересно, все обязательства подавались от первого лица, что делало договор похожим на клятву:
«Вступая в должность преподавателя Академии, я» здесь Вам следует вписать свое имя, прокомментировал Ксавьер и продолжил: «обязуюсь проводить занятия ежедневно с первого по шестой день недели включительно и выполнять прямые приказы руководства Академии. В случае несогласия с приказом я обязуюсь незамедлительно уведомить об этом руководство для отмены приказа либо расторжения договора»
«И здесь не без дополнительной работы, мысленно вздохнула Марина. Интересно, что это за «приказы»? Может, как у нас: водить восемнадцатилетних «детей» за ручку на ЕГЭ, организовывать никому не нужные капустники и тайно по ночам задним числом писать отчеты за прошлый месяц?».
« на время работы передается мне в полное владение» продолжал зачитывать Ксавьер, пока она витала в своих мыслях. «Я обязуюсь прилагать максимум усилий для сохранения мебели и прочего содержимого корпуса в целости и сохранности»
За дверью что-то грохнуло и разбилось, намекая, что Марина прилагает недостаточно усилий.
« Я имею право на замену испорченных предметов быта за счет Академии. Это право реализовывается в рамках бюджета, устанавливаемого руководством школы ежемесячно»
В коридоре снова что-то грохнуло и раскатилось по полу. М-да, бюджета на такое точно не хватит.
« Я помню, что Академия является государственным учреждением и обязуюсь влиять на учеников так, чтобы это приносило пользу государству: заботиться о том, чтобы они обладали как можно более полными знаниями по предмету и отличались высоким моральным обликом»
Кто-то из магиков поскользнулся на оброненных вещах, шлепнулся и разразился матерной тирадой. Своего низкого морального облика он явно не стеснялся.
Марина попыталась абстрагироваться от происходящего в коридоре. Прикрыла глаза и принялась вслушиваться в спокойный баритон Ксавьера. Оплата, выходные, «резервные средства» (судя по тексту местный аналог больничных). Никаких налогов на ее зарплату не налагалось налоги академия платила только с прибыли. Но и никаких отчислений в пенсионный фонд тоже не наблюдалось его тут банально не было, и каждый сам себе копил на старость.