В полнейшей растерянности я вернула книгу на полку, а сама снова уселась на подоконник, чтобы понаблюдать за неспешными тучами. Только взгляд упрямо возвращался к потрепанным коричневым корочкам.
Наверняка совпадение! Мало ли в приюте людей по имени Тэмми? Да сколько угодно! Я задумалась, пытаясь вспомнить хоть одного человека, которого бы звали так же, как нашу Матушку, но не смогла. Не было таких.
Может, раньше, еще до меня кто-то был? Книга-то совсем потрепанной выглядит.
Я еще немного посидела, пытаясь увлечься причудливыми живыми очертаниями седеющего неба, но все-таки не выдержала. Взяла родовой перечень, вытащила оттуда лист с надписью и снова прочитала.
Никогда не верь Тэмми!
Сердце екнуло. В этот раз жестче и чувствительнее. Потому что на какой-то миг за короткими словами мне почудилась чужая боль и отчаяние.
Я открыла книжечку, нашла место откуда выпал листок и, пролистав на несколько страниц вперед, нашла еще одну надпись.
Меня звали Анетта.
Не зовут. Звали!
Во рту пересохло.
На память приходила только одна Анетта. Она была лет на двенадцать старше меня, рыжая такая, веселая, с россыпью ярких веснушек на щеках, и покинула приют, когда я еще босиком по траве носилась и с мальчишками играла в прятки. Как она ушла, я не помню. Может, как и остальные сироты, достигнув двадцати лет, съехала в город, а может, села на корабль и уплыла с острова на большую землю. Не знаю. Мы с ней не общались. Я была еще слишком мала, и она, как и все взрослые, казалась мне страшной занудой.
Спустя еще пяток страниц нашлась еще одна фраза, выведенная тем же ровным, красивым почерком.
Я хочу тебе помочь.
Мне?!
Ерунда какая-то, одернула себя, напоминая, что эта книга здесь стоит давным-давно, и даже если послания оставляла та самая рыжая Аннета, то уж точно они предназначались не мне.
Я снова сунула книгу на полку. В этот раз сердито и раздраженно. Но за злостью скрывались совсем другое чувство. Страх. Было что-то жуткое в этих простых строчках, что-то настолько пронзительное, что щемило в груди и хотелось спрятаться. Не видеть, не замечать, не знать.
Я снова проиграла в борьбе с собственным любопытством, и вот уже в третий раз ухватившись за книжечку в коричневом переплете, принялась судорожно листать страницы в поисках продолжения.
Кому хотела помочь Анетта? А главное в чем?
Следующее послание располагалось на полях возле переплета и было длиннее, чем предыдущее.
Я не знаю кто ты, но у меня для тебя плохие новости. Из этой комнаты живой тебе уже не выйти. Она не выпустит тебя.
В этот момент по стеклу громко брякнуло. От испуга я завопила, подскочила как ошпаренная и уронила проклятый перечень на пол.
Ты чего орешь? С улицы раздалось недовольное шипение, соврем глупая?!
Эльза! облегчено всхлипнула я. Перепрыгнула через жуткую книженцию, и бросилась к окну, как хорошо, что ты пришла! Ты не представляешь, как здесь страшно!
Ничего, завтра выпустят, сообщила подруга и с довольным видом сунула мне очередной сверток. В этот раз с малиной. Пахла она изумительно, но у меня так сильно пульсировало внутри, что одна мысль о еде вызывала отвращение.
Тэмми так сказала? во мне встрепенулась надежда.
Ты что! выразительно фыркнула Эльза, будет она со мной говорить, да новостями делиться! Это я парней городских повстречала, когда на реку ходила белье стирать. Вот они мне и поведали, что ту бабку безумную и ее сына, Холлс велел скинуть с Красного Утеса.
Это был приговор.
Красный утес был похож на длинный острый язык, нагло выдающийся навстречу Седому морю. О его подножье, в тщетных попытках сокрушить, неустанно бились лютые волны. Брызги и пена столбами взлетали на десяток метров и со злым шипением падали обратно. Там было высоко. Настолько, что если подойти к самому краю, то непременно закружится голова и станет плохо.
Преступники пойманы, Мина! И наказаны! Так что, хватит тут прохлаждаться. нарочито сердито проворчала она, Марш обратно! В свою комнату! А то и поговорить не с кем.
С радостью, рассмеялась я, но смех вышел нервным и каким-то неправильным. Словно кто-то гвоздями по стене царапал.
Эльза ничего не заметила. За домом как раз раздались приглушенные голоса,
еще на свободе. И последний раз его видели не в городе, и не в лесах, а на подходе к нашему приюту. Благо, что спугнули. Понимаешь, что это значит? Он все еще не оставил надежды до тебя добраться, а ты хочешь, чтобы я тебя выпустила?
Никогда не верь Тэмми!
В голове звенело.
Очень хочу. Я здесь будто в тюрьме. Словно преступница
Взгляд Матушки был суровым. В неровном огне лампы черты ее лица заострились и приобрели устрашающий вид.
Вот значит, как, хмыкнула она, в тюрьме ее бедную держат. Ты не преступница, милая, ты просто неблагодарная нахалка. Тебе напомнить, что было бы не вызови я подмогу? Напомнить, чем мог закончится для тебя тот вечер?
Я и так прекрасно помнила. И безумную Магду, и перекошенное от хмельной ярости лицо Перрина, и занесенный над моей головой топор.
Спасибо вам, что не оставили меня в беде, но можно мне
Нет, обрубила Тэмми, Нельзя. Я не для того билась и спасала тебя, чтобы потом позволить бездарно погибнуть из-за каких-то капризов!