Нет.
Я найду работу и все деньги буду отдавать вам в уплату долга.
Нет.
Я не могла смириться с тем, что мой побег закончится так быстро и бесславно:
Вы знаете, что со мной сделают, когда я вернусь?
Да.
И вам все равно, я горько усмехнулась.
В дела островных я никогда не вмешивался и впредь не стану.
Я привалилась к стене, подтянула к себе колени и обняла их руками. Знобило.
Интересно, если прыгнуть в Седое Море, будет так же холодно? И насколько хватит мне сил? Я легко переплывала реку с одного берега на другой, но полоска суши на горизонте совсем другое дело. Так безнадежно далеко
За борт не советую, он словно читал мои мысли, акул здесь много и все они голодные. И вообще из каюты носа не показывай. Команда у меня послушная, но выразительно цыкнул, случиться может всякое. А я хочу вернуть тебя в целости и сохранности.
Так больше заплатят?
Гораздо больше, с этими словами он поднялся с койки. Тяжело поставил на стол бутылку и вышел из каюты.
Я осталась одна. Правда ненадолго, потому что вскоре капитан вернулся с кованой кружкой помятой жестяной тарелкой.
Ешь.
Несмотря на то, что несколько дней я провела впроголодь, аппетита совершенно не было. Не хотелось ничего.
Если не съешь сама, я позову ребят. Одни будут тебя держать, а другие насильно кормить. Хочешь?
Нет, я с трудом поднялась и подошла к столу.
В кружке плескалось бурое пойло, сильно отдающее специями, на тарелке лежал плохо проваренный шмат мяса в окружении небрежно нарезанных овощей.
Было невкусно. Но я молча съела все до последней крошки и выпила до последнего глотка. Капитан все это время стоял надо мной, как скала, и смотрел. Взгляд его был тяжелым и постоянно обращался к мои губам или спускался ниже.
Я старалась делать вид, что не
замечаю, как дергался острый кадык, когда он нервно сглатывал, как билась вена на посеребренной сединой виске
Отставив грязную посуду, я глухо поблагодарила и поднялась из-за стола.
Он ни слова не сказал, когда я шла обратно в свой угол, но между лопаток пекло от чужого интереса. Я невольно ссутулилась. Хотелось казаться меньше, неприметнее и вообще слиться со стеной, чтобы на меня никто не обращал внимания. И когда капитан ушел, я поняла, что отчаянно боюсь наступления ночи.
В кармане по-прежнему болтался перочинный ножик, который никто не потрудился у меня забрать. Но какой от него толк? Что я могу сделать против рослого свирепого мужчины, имея в своем распоряжении такую игрушку? Ничего.
В таких мыслях я провела весь день. Вздрагивала, когда раздавались раскаты грома и неприятный смех фривольные шутки так и сыпались со всех сторон. Иногда кто-то из команды прилипал лицом к стеклянному окошку в двери, чтобы посмотреть на меня, тогда я отворачивалась, чувствуя себя зверюшкой, посаженной в клетку на потеху остальным.
Поэтому, когда море снова разволновалось, я единственная на корабле испытала облегчение. Мужчины тут же потеряли ко мне интерес, капитану некогда было любоваться тем, как я ем. Он снова встал у штурвала и сыпал жесткими приказами, бросая вызов стихии.
И у него вроде даже получалось, до тех пор, пока не раздался истошный вопль одного из матросов:
Змей справа по борту!
Снаружи все затихло.
Я медленно поднялась на ноги и, придерживаясь за шероховатую стену, подошла к дверям. Сквозь небольшое окошко была видна палуба и притихшие матросы. Они не двигались, стояли, словно увязнув в сиропе, и только водили по сторонам глазами, будто ждали чего-то.
Потом корабль содрогнулся. С надрывным скрежетом вздыбилась и обвалилась внутрь верхняя палуба, и в один миг вокруг корпуса тугими кольцами обвилось сизое чешуйчатое тело. А затем среди всполохов сухой грозы над бортом поднялся длинный, гибкий силуэт, и это было последнее, что я увидела перед тем, как начался ад.
Кажется, я кричала, но мой крик потонул среди десятка других голосов, и стона гибнущего корабля. Доски трещали, мачты ломались, как пересохшие спички, со звоном рвались тугие канаты.
Надо было куда-то бежать, что-то делать, и я в панике выскочила на палубу, но не успела сделать и двух шагов, как на меня налетел один из матросов:
С дороги! прогремел он и отшвырнул меня в сторону.
Не удержав равновесие, я не смогла ни за что зацепиться, и диким воплем вывалилась за борт.
Я барахталась в темных волнах не понимая, где верх, где низ. Кашляла, захлебывалась, раз за разом выныривала на поверхность, нелепо размахивая руками.
Помогите! давилась криком, но никому не было до меня дела.
Море действительно оказалось холодным. А еще страшным. Его зловещая глубина с жадностью поглощала обреченное судно и жизни тех, кто на нем был.
Не знаю как, но в этом хаосе мне повезло сначала ухватиться, а потом полностью забраться на какой-то обломок. Я распласталась на нем, едва живая, и задыхаясь от страха. Закрыла глаза, чтобы не видеть, как белые росчерки молний подсвечивают зловеще клубящиеся тучи. Зажала уши, чтобы не слышать полных боли криков и торжествующего рева змея.
Сдалась.
Глава 6
ЭйсЗа три недели, которые я безвылазно проторчал на Рэйнер-Бэй, с неба не пролилось ни капли. Иногда казалось, что вот-вот и темное нутро туч разродится затяжным ливнем, но снова наступало затишье, и остров окутывала духота, которую не мог разогнать даже свежий морской воздух.