Признаться, я был слегка пристрастен, угадав мучающие меня сомнения, произнес он. Услыхал знакомое имя Мари Лино, и очень удивился, что такую обычную женщину обвиняют в колдовстве.
Он подступил к бочке, в которой я мылась, ближе, и я ощутила его горячую ладонь на своем плече.
У меня даже сил не нашлось, чтоб вздрогнуть. Вода звонко капала с моего подбородка в бочку, по мыльной поверхности разбегались круги. А я чувствовала только это обжигающее, вкрадчивое касание, почти ласку, от которой инквизитор удержать себя был уж не в силах.
У вас чистая кожа, Мари, заметил инквизитор, ведя пальцами по моей спине, от плеча по лопатке, потом вдоль позвоночника, затем снова по лопатке и до второго плеча. Так, словно он не человека разглядывал, а картину, осторожно сняв с нее тонкую ткань, скрывающую красоту. Ни пятна, ни родинки. Никаких зловещих меток. Волосы светлы, ни намека на цвет дьявола. И вы смотрите так смело, как ни один человек до того не решался взглянуть на меня, инквизитор обошел кругом, и теперь стоял прямо передо мной, глядя в мое лицо. Так смотрят невинные дети, чьи души еще совсем недавно были рядом с господом.
От его темных глаз у меня голова пошла кругом. Да, меня скрывала вода, но мне казалось, что он видит меня всю, в мельчайших деталях. Да, вероятнее всего, так и было. Инквизиторам же отпущена некая магия. Они пользуются ею очень ограниченно, чтобы самим не пасть на сторону греха. Но пользуются.
И мою чистую кожу он наверняка рассмотрел в нашу первую встречу!
Через одежду, увидев своим особым магическим зрением меня голышом, во всей красе!
Вот и сейчас, медленно произнес он, глядя мне прямо в глаза, вы больше боитесь за свою наготу и стыдитесь того, что я вас вижу такой. А о преступлении ни мысли. Вы не подумали об отравленном ни разу во время процесса. Вы даже лица отравленного не помните. Да, скорее всего, и не видели его ни разу.
Это оправдательная речь? шепнула я, по самый подбородок ныряя в воду. Так у меня сохранялась хотя б иллюзия защищенности.
Почти, шепнул инквизитор, склонившись ко мне.
***
Нашу идиллию разрушила Бибби, ввалившись ко мне в комнату с очередным ведром кипятка. И инквизитор медленно и нехотя отстранился от меня, глядя мне в глаза. Долго-долго.
И я смотрела в глаза ему, не в силах оторваться.
Да что ж за наваждение такое!
Я никогда ничего подобного не чувствовала, ни в этой, ни в прошлой жизни. Никогда. Ни в одном из своих перерождений, если они были. Все мое существо вопило от свершившегося чуда. Я не верила сама себе, что это со мной происходит. Я не понимала, что за чувства и эмоции рождаются в моей груди.
У них был такой же неповторимый, прекрасный и ни с чем не сравнимый вкус, как у трюфелей.
Однажды попробуешь, и полюбишь навсегда.
«Это что, я влюбилась?! в панике думала я, пока Бибби ополаскивала мои плечи теплой водой и вычесывала волосы частым гребнем. Это вот любовь? Та самая, настоящая и единственная, которую ждут по всем мирам? Но почему тут, и почему инквизитор? Ах, намного безопаснее было б, если б Грегори был этой любовью простой парень, а не грозный страж закона и порядка!»
Что станет с Грегори, почему-то спросила я. Наверное, для того, чтоб отвлечься от собственных мыслей и паники, которая накатывала на меня всякий раз, когда мои мысли возвращались к инквизитору.
Он, неторопливо вышагивающий у бочки, с заложенными за спину руками, иронично приподнял бровь.
Вам жаль его, Мари? спросил он.
Не то, чтобы да, ответила я в замешательстве, но все же Вы были слишком суровы к нему
Ничуть, инквизитор брезгливо поморщился. Я был даже чересчур милосерден. После пятого удара он сознался