Но они и рядом не стояли, эти жалкие, неловкие поцелуи, рядом с тем, что творилось сейчас со мной.
Его губы ласкали меня так нежно, так страстно, что казалось он своей душой касается моей души. От возбуждения кровь стучала в висках, и каждое его прикосновение вызывало во мне просто взрыв желаний. Нескромных сексуальных желаний.
Я хотела его всем существом.
Хотела, чтоб он содрал с меня одежду и уронил в постель.
Хотела чувствовать тяжесть его тела на себе и жар его кожи под своими руками. Хотела, чтоб он обнимал, тискал меня, целовал, заглушая мои крики и стоны. Хотела его власти и силы надо мной. Но
Один только поцелуй, через силу выдохнула я, чувствуя, что он, так же как и я сошедший с ума от нахлынувшей страсти, влечет меня к лестнице, чтоб утащить в свою комнату. Мы договаривались на один поцелуй.
Он услышал.
Его руки, сжимающие мое тело, нехотя разомкнулись, выпуская меня из объятий. И он молча, тихо-тихо, словно неся на плечах огромную тяжесть, медленно
поднялся наверх, оставляя меня одну.
Глава 6. «Золотой трюфель»
Бибби накормила его завтраком и заработала несколько монет за свои услуги. Меня он не потревожил и даже не спросил обо мне.
Думаю, это было и к лучшему.
Негоже нам было видеться еще, если нас тянуло друг к другу с такой странной силой. Ни к чему хорошему это влечение все равно не привело бы.
И хоть на сердце у меня было тяжело, словно я увидела золотой луч счастья и позволила ему погаснуть, я понимала, что поступила верно, не позволив страсти затуманить мне разум.
Потому что после страсти расставаться было бы еще больнее Почти невозможно.
Одно грело душу: заработанные деньги. Их действительно было много. Невероятно много.
Теперь можно было и о себе подумать, а не только о щеках Бибби.
Портниха справилась с заказом быстро, и теперь моя прислуга щеголяла в веселых зеленых платьях. Бибби в коротком и пышном, с тугим корсажем, а Ханна в широкой зеленой юбке. Себе я купила новый наряд, красивый, но строгий. Негоже мне теперь выряжаться в откровенные платья, подогревать россказни Грегори о моей доступности.
Попробуй, подступись теперь ко мне!
Подумав, я и стек купила, из тех, которыми знатные господа погоняют лошадей. При известной сноровке я могла им отбиться от любого, кто посягнет на мою честь, и при этом не уронить лица, не прослыть скандальной базарной торговкой.
Но вернее стека меня хранила память о незнакомце, который так глубоко запал мне в душу.
Его образ, прекрасный и строгий, всплывал тотчас, стоило хоть какому мужчине подойти ко мне и заговорить. Ах, никто с ним не мог сравниться! И я, тайкой вздыхая, думала, что встреть я его раньше, на Грегори не позарилась бы. И даже не взглянула.
Вероятно, с честью все ж пришлось бы распрощаться; но он не стал бы тянуть из меня деньги, потому что подарки Мари для него это просто сущие гроши. Так что все кончилось бы более чем благополучно
На вырученные в ту ночь за трюфеля деньги я прикупила не только себе новой одежды, но и заказала вывеску у краснодеревщика.
На широкой дубовой доске, обожженной горелкой, чтоб подчеркнуть красоту древесных узоров и придать солидности, он искусно вырезал название моей таверны.
Признаться, я долго ломала голову над тем, как ее назвать. Раньше она звалась просто «у Мари». Но что это за название для хорошего доходного места? Да и само мое имя теперь было связано с некрасивой историей и со скандалом.
Нет, определенно, надо было назваться как-то иначе.
Поэтому, прикинув так и этак, я выдумала новое название «Золотой трюфель». И под ровными вычерненными буквами, что в дереве вырезал мастер, был изображен крепкий и красивый гриб.
Вывеска удалась на славу и над входом смотрелась очень красиво и солидно.
И название «у трюфеля», «в трюфелях», прижилось очень быстро, буквально в три дня.
Вместо побитой Грегори старой посуды я накупила блестящих новеньких порционных горшков с коричневыми крышками, ну, чисто боровички. В них удобно было запекать мясо с овощами и подавать вместо тарелок.
На столы купила новые льняные скатерти, шторы на окна.
Странная прихоть; но мне хотелось, чтобы мой дом, моя таверна была уютной и красивой. Я хотела смотреть на дело рук своих и радоваться. И люди, которые приходят ко мне, тоже должны были радоваться.
Для гостей я накупила хорошего мяса, отборной свинины у мясника. Старый Ганс снова с охотой (и за умеренную плату, конечно), привез мне купленное мясо. И в таверне аппетитно запахло наваристой жирной похлебкой и печеной на углях свининой, вымоченной в уксусе и маринованной с луком.
Посетители потихоньку потянулись к нам. Особенно людно было вечером, когда я запекала на шпажках маринованную свинину, и жир шипел на рдеющих углях, а от аромата слюнки текли.
Кто знает, заслуга ли это Ганса, который регулярно столовался у нас и всем рассказывал, как хорошо я научилась готовить, или налившиеся румянцем щечки красотки Бибби, которая от регулярного питания похорошела и округлилась. Да только теперь таверна была полна желающими попробовать похлебки с той самой чудо-репой, которая придает сил и так вкусна, как описывал Ганс.