Мне позволили умыться, не задавая вопросов, вгоняющих в краску. Кажется, по одному моему жесткому взгляду было понятно, что я была не в восторге от пережитого
вновь встретиться с королем, что я просто принимала желаемое за действительное! Но кто же этот человек?
Мужчина был несомненно красив: четкий контур лица, прямой нос, острый взгляд стальных серых глаз из-под ярких черных ресниц, чувственные губы со слегка приподнятыми уголками но не от того, что мой господин улыбался, скорее это выражение его лица говорило о сдержанном возмущении.
Наполненный кубок предназначался вовсе не мне он задумчиво пригубил его, смакуя вкус и только затем произнес.
Я вижу ты разочарована? И кого же ты ожидала увидеть на моем месте? Голос его был тяжелым, бархатным, но в то же время холодным, как взгляд его блестящих серых глаз. И я не подбираю эпитеты к цвету, они действительно будто едва уловимо светились изнутри, как у волка или кота в темной комнате. Быть может того, кто подарил тебе столь богатое платье? Насколько я знаю, такие как ты предпочитают не тратить много на подобные наряды. Какая разница, ведь вскоре все равно снимать. Дайка подумать, во сколько же оно ему обошлось?
Я вся подобралась и сжалась, когда он приблизился ко мне и провел пальцем по узкой полоске над кожей, которая была расшита сапфирами. Словно наслаждаясь девичьим смущением, он скользнул выше, задев ложбинку на моей груди.
Чудесная ручная работа. Поверь, я умею отличать дорогие вещи от подделок. Вот твоя нежная кожа, например, и эта энергия, что через край плещется в твоих синих глазах, стоят каждого делария, что я заплатил той напомаженной старухе Кардамон. И угораздило же тебя попасть в бордель.
Я бы, пожалуй, заплатил за тебя не в пример щедро, попади ты ко мне раньше. С произнесением каждого слова его голос становился тише, а дыхание глубже. Горячие пальцы скользнули по моей шее вверх и слегка сжались на горле он притянул меня к себе и медленно вдохнул аромат у самой ключицы провел, едва касаясь губами до подбородка и резко отпустил. Я отшатнулась и едва не упала внутри меня все превратилось в камень от страха, который внушал этот властный мужчина.
Допив залпом вино, он отшвырнул кубок в сторону и одним движением отстегнул плащ, покорно скользнувший к его ногам.
Лобелия Произнес он, словно пробуя мое имя на вкус. Мадам сказала, что у тебя было не много мужчин. Сколько? Жестко потребовал он дать ему однозначный ответ.
Я растерялась и что же сказать? Нет, серьезно, сколько у меня их было на самом деле? Двое или четверо? Вот ведь демон его побери!
У меня было двое мужчин но четверо любовников. Сказала я сама опешив от туманности получившегося ответа.
Густые брови мужчины скользнули вверх, и он заинтересованно заглянул мне в глаза я ответила на взгляд похолодев от ужаса в его стальных очах плескался гнев, готовый выплеснуться наружу от любого моего неосторожного слова или даже движения.
Интересно. Но, пожалуй, я не хочу о них знать или хочу? спросил он сам у себя. Быть может, мне понадобятся их имена что молчишь, говори же, как их зовут?
Я прикусила язык. Зачем ему имена тех, с кем у меня была связь? Не знаю почему, но я не хотела ни при каких условиях называть ему имя Генриха
Молчишь? Удивился господин и возмущенно скрестил руки на груди. Ну, конечно. Ты ожидала увидеть одного из них на моем месте. А может и их всех? Что ты за шлюха, что привязываешься к своим любовникам?
Я потупила взгляд и склонилась в извиняющемся поклоне. Он был такой взбудораженный, злой мне невозможно было понять, что же на уме у этого странного человека, купившего одну только ночь со мной за тридцать тысяч делариев. Он ревнует? К чему это, ревновать к куртизанке, то же самое, что охранять общественный колодец из него пили до тебя и будут пить после, и того не изменить.
С другой стороны, тем лучше. Значит осталась в тебе какая-то гордость. Мне бы сошло и так, но сопротивление духа всегда добавляет приятное послевкусие. С этими словами он достал из ножен на поясе небольшой кинжал и направился ко мне.
Я почувствовала, как жизнь заранее покидает мое тело, утекая сквозь ставшую мертвенно холодной, каменной кожу. Я бросилась от него к зеркалу, но оно перестало мерцать и переливаться, вновь превратившись в черный кусок стекла. В этой запертой комнате, ему, такому сильному и пугающе решительному, ничего не стоило нагнать меня, путающуюся в многочисленных тяжелых юбках. Мужчина схватил меня за руку и дернул к себе, точно я ничего и не весила, развернул к себе спиной и с усилием сжал свою руку у основания моей шеи, удерживая на месте.
Надрывно треснула ткань и снова, и снова он разрезал и рвал подарок Генриха на мне, словно то было символом обладания мной, наложенным другим мужчиной. Я едва сдерживала слезы, глядя на то, как в стороны брызнули
светом немногочисленных зажженных свечей. Его глаза пугающе ярко горели в этом сумраке, отдавая сталью светящемся расплавленным серебром.
Значит вот, как это работает? Нужно не только получить удовольствие самому, но и доставить его тебе? Что ж, так даже интереснее. Сказал он странное, словно себе самому, и привлек меня, потянув за подхваченную с подушки ослабевшую руку.