«О, радость! мрачно подумала Эдна. Тогда это точно не эльфовище! Он-то уж не церемонился бы со мной. Хоть одна хорошая новость!»
Тогда я готова, тихо произнесла она.
Тонкая занавесь из длинных стеблей, свисающих с потолка, чуть колыхнулась, меж мелких белых цветов словно бы послышался вздох. Но жрицы вели себя, как ни в чем не бывало, и Эдна снова уложила голову на скрещенные руки.
Теренс молча стоял за занавесью из цветов. В золотом свете Эдна была прекрасна, и ему казалось, что готовят ее не для богини для него. Только для него.
Ну, тогда пора, произнесла жрица, и Теренс судорожно сглотнул, глядя, как девушку поднимают с ложа. Не бойся.
Прислужницы сдернули ткань с громоздкого предмета посередине комнаты, и Эдна отшатнулась, увидев трон, тот самый трон, которым пугал ее Теренс.
Алое бархатное сидение, золоченые подлокотники, высокая удобная спинка и бессовестно торчащий из сидения золотой член.
Ты можешь его коснуться,
произнесла жрица, и Эдна, сама не зная зачем, протянула руку и прикоснулась кончиками пальцев к гладкой литой головке.
Золотой член ничем не отличался от члена обычного мужчины, ну, разве что был крупнее или, возможно, это показалось Эдне от испуга? Много ли она видела членов? Да ни единого, если не считать принца.
«У него как будто такой же, успокаивала себя девушка, разглядывая сияющий золотой предмет. И это было совсем не смертельно выдержу! И, как будто, второй раз не больно?»
Крепкая, крупная, округлая головка, длинный, чуть изогнутый ствол, словно член подрагивал от нетерпения. На золотой поверхности были искусно выполнены все вены, все неровности, что полагались, и казалось он точно живой.
Тонкая мелкая дрожь пробежала по коже Эдны, отчего пальцам стало невыносимо щекотно. Девушка с испуганным вскриком отдернула руку, и жрица чуть усмехнулась.
Придется немного потерпеть, произнесла она и подала Эдне руку. Когда это будет внутри тебя, тебе будет так хорошо, что ты имя свое забудешь. Ну, забирайся! Я помогу тебе.
Эдна неловко ступила коленом на бархатное сидение. Член теперь был в опасной близости от девушки, и Эдна почувствовала, что сейчас задохнется от волнения.
О, богиня, проскулила девушка.
Она и опомниться не успела, как руки жриц подхватили ее, повернули как раз лицом к тем самым трепещущим занавесям из белых цветов, и, разведя ее ноги, принудили опуститься лоном на головку золотого члена.
По промежности девушки словно провели чистым острым наслаждением. Тонкими иголками удовольствия кольнуло разом по всем губам, по клитору, отчего из тела Эдны брызнул сок ее желания.
Она вскрикнула, выгибая спину, стараясь отстраниться от члена, но жрицы были неумолимы. Они тянули ее, нажимали на ее дрожащие бедра, принуждая сесть и принять в себя этот странный вибрирующий предмет.
Нет-нет-нет, пищала Эдна, чувствуя, как вибрирующая головка золотого члена тревожит вход в ее лоно до острого, нестерпимого зуда, растягивает и медленно проникает внутрь. Девушке казалось, что ее тело наполняется жидким огнем, который бежит по ее нервам и воспламеняет разум. Я не вынесу этого, нет!
Выкрикнула и осела, изо всех сил вцепившись в подлокотники, оглушительно ахнув, потому что член скользнул в ее тело легко, раздвинул нежные ткани и наполнил ее невыносимым удовольствием.
Немного потерпеть, донеслось до ее затуманенного разума, и ее руки быстро и крепко перехватили лентами, привязывая к подлокотникам.
Нет! выкрикнула Эдна, рванувшись прочь. Но ее крик тотчас же перешел в жалобный жалкий стон, она жадно двинула бедрами, чувствуя, как член погрузился в ее тело очень глубоко, прижался к пульсирующей плоти, и теперь дразнит там, до умопомрачения.
Не сейчас, строго одернула ее жрица, положив руку на дрожащий животик девушки и принуждая ее сидеть смирно.
Дрожащие ноги девушки согнули в коленях и привязали все теми же лентами к трону, так, что она сидела, раскрыв бедра, с членом внутри себя, поскуливая, кусая губы от невыносимого удовольствия. Выглядела при этом она так соблазнительно, так беспомощно, так на удивление невинно, что Теренс едва удержался, устоял на месте.
Его самым жгучим желанием было тотчас выйти из своего укрытия, откуда он наблюдал за тем, как крупная головка золотого члена входила в ее мокрое лоно, и наброситься на ее тело, такое вожделенное, такое сладкое и манящее. Он сжимал зубы до боли, чтобы не застонать самому от тяжелого желания, наполнившего его. Кровь стучала в висках, пульсировала в члене, вставшем крепко, до боли.
Прежде всего принадлежишь богине, торжественно произнесла жрица, отступая. А потом мужчине.
Она взяла темную шелковую повязку и ею завязала глаза девушке.
Что это? вскрикнула испуганная Эдна, повернув лицо к тому месту, где только что стояла жрица. Зачем это?!
Так будет слаще, туманно ответила жрица.
Она тихо вышла, оставив связанную Эдну одну, и когда все кругом стихло, девушка без сил откинулась на сидение, подняв к потолку лицо с повязкой на глазах, и жалобно застонала, пытаясь сжать разведенные бедра.
О, боги, выдохнула она, чувствуя, как огонь желания разливается по ее трясущимся от напряжения бедрам, как горит от вибрации ее лоно, самое чувствительное место на входе. Боги, боги!