- Раз так, тогда помоги выбраться, - Сидор протянул ко мне руку. Чего смотришь, скользко, сам не выберусь. Помогай давай.
- Побуду доброй, для разнообразия, - протянула ему руку.
Голубые глаза сверкнули недобро. Интуиция подсказала, что благородные порывы мне бы стоило поумерить или и вовсе оставить при себе. Она оказалась права: сжав мою ладонь, парень с силой дернул на себя и
Через секунду посреди лужи мы сидели уже вдвоем.
Гад опять хохотал. Я рычала от ярости. Свинки с интересом глазели на нас издалека, гадая, не разнесем ли мы их купальню к чертям.
- Идиот! бушевала я, метая молнии в Сидора. Это ж сколько теперь стирать придется!
- Ты первая начала, - отозвался он, широко улыбаясь.
- Нет, ты! Сам начал ржать!
- Так попробуй не ржи, если ты крапиву голыми руками хватаешь, а потом воешь, как оборотень на полную луну!
- Я же не знала, что она жжется!
- Как такое можно не знать?
- У меня это, память отшибло! Петрина говорит, на башке шишак. Кто-то по затылку мне это, - вспомнила то слово, - взъебужинил и все воспоминания отбил. Вот.
- Как же ты жить-то будешь? он посерьезнел, перестав лыбиться.
- Ты же живешь без мозгов, и ничего, - огрызнулась и начала вставать.
И правда, скользко! Ноги разъезжаются. Теперь понимаю, как себя осы в варенье чувствуют!
- Давай помогу, - Сидор подтолкнул к берегу.
Я пришвартовалась, выбралась на сушу и, не в силах удержаться, протянула ему руку:
- Хватайся, хохотун.
Наивный нахал сжал мою ладонь. Подтянув и его к берегу, дождалась, когда тело парня займет вертикальное положение, и снова с силой толкнула обратно.
- Зараза! донеслось из-за веера грязи разъяренное. Сейчас-то за что?
- А это в воспитательных целях! пояснила, рассмеявшись. Чтобы больше меня не задирал.
- Я же вылезу отсюда и тогда - пообещал сын старосты.
- Сначала догони, - фыркнула я и, с помощью края фартука сорвав три крапивных стебля, зашагала к Петрине, вытянув руку вперед, будто несла букет.
Надеюсь, хоть суп будет вкусный.
Глава 11 Пробудин
Жених пытался убежать, а моя четырехногая подружка мчалась за ним, чтобы познакомить его ягодицы со своими острыми рогами. Эта перспектива несказанно радовала, заставляя улыбаться во весь рот.
- Вставай же, нахалка, кому сказано! меня затеребили, мешая досмотреть самое интересное. Вот ты ж совсем совесть потеряла, бесстыжая, лыбится лежит, и хоть бы хны ей! Ну ничего, сейчас разбужу. Как тебе такой пробудин, а?
На мое лицо вылилось что-то ледяное.
- Аааааа! подскочив, я проснулась и увидела рассерженную Петрину. Ты чего? обиженно уставилась на нее, поняв, что сижу на мокрой постели.
- Не чевокай мне тут! отрезала женщина. День давно уж на дворе, петухи горланили на третий раз, а ты все дрыхнешь!
- Так темно ж еще, - огляделась.
- Ничего не темно, светает уж. А ну поднимай свой зад и пошли дела делать. Живенько, не то ща второе ведро с колодезной водичкой возьму!
- Да встаю, встаю, чего ты? я зевнула всласть и поднялась.
В такую рань просыпаться, с ума сойти! Во дворце даже слуги в такую спозаранку не встают. Разве что повар, чтобы тесто замесить или что-то подобное, я только слышала об этом, точно не знаю. Эх Посмотрела на постель, застегивая пуговки на ужасном платье, в котором вынуждена была ходить. Упасть бы лицом в подушку, поспать часика четыре. Хотя если в эту плоскую подушку рухнуть, нос поломаешь, как минимум. Будто на камне спала всю ночь.
Зевая, вышла к Петрине. Та тут же начала командовать это вымой, то почисти, воды принеси. Приказы не кончались. Аттракцион «почувствуй себя Золушкой». Ощущение, что мой батюшка заплатил ей за то, чтобы гоняла меня, как только могла. А я выдохлась и пристыжено приползла домой, готовая стать женой Роберта.
Вспомнив его наглую физиономию, стиснула зубы и продолжила вкалывать, если уж говорить языком работяг. Но похвал и благодарности не дождалась.
- Кто ж так картоху чистит? Петрина взмахнула руками, увидев результат моих трудов. Ты не кожуру с нее сняла, ты ее пытками замучила до смерти! Один убыток ведь! Ох, девка, как же ты раньше-то жила, а?
Она посмотрела на меня со смесью
жалости и желания вытолкать взашей.
- Вот, гляди, неудельная, - взяла из моих рук ножик и начала снимать кожуру с клубня быстро, умело, чтобы та тонкой кружевной лентой ползла в ведро с отходами. Видишь, как надо?
- Вижу, - восхищенно кивнула. Ты прямо мастер.
- Не подлизывайся, - знахарка все же довольно кивнула. Лущи горох хоть, что ли. Поставила передо мной блюда со стручками. - Тут уж не знаю даже, где напортачить можно.
Она еще даже не успела договорить, как я вскрикнула.
- Что? Петрина посмотрела на мой палец, где наливалась вишневая капля крови. Да как же?.. Как умудрилась порезаться-то? Об горох?! вздохнув, она снова запричитала. Это ж не девка, а проклятие какое-то! И почто мне такое наказание прилетело, за какие такие грехи-то, а?
- Оно само как-то, - пробормотала, пока она чем-то мазала ранку и заматывала ее чистой тряпицей.
- Да у тебя все так, само как-то. Крапиву принесла на суп метровую вместо молоденькой, что только из-под земли вылезла. Подметаешь так, что в доме становится еще грязнее, чем было и как только умудряешься! Стираешь, так хоть выбрасывай после тебя. И за что ж мне такое испытание-то небеса послали, а?